АнтиМетро

Но оперативно добраться до бункера им не удалось.

– Какие люди! – нежно проворковал маслянистый голосок, и из-за ближайшей палатки появилась растрёпанная женщина средних лет в мятой и местами испачканной одежде.

«Это же Милена!», – незамедлительно оповестил внутренний голос, памятливый на лица. – «Помнишь, братец, она ещё пыталась флиртовать с тобой в вагоне? Ну, за несколько минут до объявления «Атомной тревоги»? Только учительские очки, видимо, Милена где-то потеряла в суматохе… А глаза-то у неё, определённо, странные. Шалые какие-то, с расширенными зрачками… Может, она пьяна?».

– Майор, дорогой мой человечек! – женщина широко развела руки в стороны, словно бы собиралась заключить Артёма в крепкие и жаркие объятия. – Не желаете ли, случаем, немного порезвиться – с раскованной молодой женщиной, истосковавшейся без регулярной мужской ласки? Обещаю незабываемые ощущения и впечатления… Не пожалеете, честное и благородное слово! Пошли, красавчик? Тут недалеко…

– Откуда вы взялись, гражданка Григорьева? – строго спросила Татьяна, загораживая мужа собой. – Кто вас выпустил из госпиталя?

– А, врачиха недоученная! Курва жестокосердная с дурацкими бантиками! Задушу гадину! – Милена, взревев грозным басом, бросилась вперёд, но тут же перешла на визгливый фальцет: – Отпусти руку! Ай, не надо! Сломаешь! Больше не буду, честное слово! Отпусти, зараза…, – завыла тоненько и протяжно.

– Здесь она, Василий Васильевич! Нашёл! Вижу! – долетел далёкий голос.

Из-за третьего ряда палаток показался встревоженный Хан, за которым, слегка задыхаясь, семенил профессор Фёдоров.

– Сталкер, немедленно отпусти больную! – строгим голосом велел Хан.

– Да, и пожалуйста! Не очень-то и хотелось, – обиженно фыркнула Таня, отходя в сторону. – Обыкновенный психоз, – пояснила для Артёма. – То бишь, временное помешательство рассудка – на фоне хронического сексуального неудовлетворения. Скорее всего, у данной пожилой гражданки и в мирное время частенько случались пошлые истерики и нервные срывы на бытовой почве. А теперь, после двойного «знакомства» с экспериментальным усыпляющим газом, всё это проявилось, выйдя на качественно-новый уровень, с утроенной силой…

– Здравствуйте, Артём Петрович! – протягивая ладонь для рукопожатия, радушно улыбнулся профессор. – Простите, отвлекусь на секунду… Уважаемый коллега Хан! Проводите, пожалуйста, пациентку Григорьеву в госпиталь. Измерьте ей пульс и давление. Дайте успокоительного – согласно врачебной карте… Всё, идите, идите! Артём Петрович, я краем уха слышал, что у вашей мобильной группы – во время похода к станции «Выборгская» – тоже наблюдались негативные побочные последствия от.… От очередной «встречи» с газом Эн-09/15?

– Да, наблюдались, м-м-м, негативные последствия…

– Остановись, дорогой! – попросила Татьяна. – Ты что, забыл, что у нас образовался временной цейтнот? Василий Васильевич! Извините, но майор Белов всё вам подробно расскажет в следующий раз. Хорошо? А сейчас мы очень-очень спешим, – сделала «многозначительные» глаза. – Приказ военного коменданта! Срочное и суперсекретное задание!

– Конечно, конечно…, – понятливо забормотал Фёдоров. – В следующий раз, так в следующий раз…

Когда они уже подходили к двери, ведущей в бункер, Артём насмешливо поинтересовался:

– Кстати, беспокойная моя амазонка, а как тебе сиделось под строгим арестом? Не скучала?

– Наоборот, было очень весело. В правой от меня камере располагались фашисты. Те, которые сподвижники-приятели Пети Бормана и Лёши Фюрера… Весёлые и непосредственные ребята, песенки громко пели, анекдоты травили. Чего ты хмуришься? Приличные анекдоты. Ну, почти приличные… А в левой камере отдыхало то ли пять, то ли шесть девиц. Они с фашистами ночью (условной ночью, естественно) схлестнулись из-за чего-то. Поднялась знатная буча – с отчаянными воплями, громким визгом и матерной руганью. Наверное, фашиствующие молодчики, оставшись без идейных вождей (Борман нынче спит в бункере, Фюрер вместе с тобой отправился к «Маяковской»), слегка растерялись. Вот, дабы слегка восстановить душевное спокойствие и равновесие, ребята решили немного похулиганить и поприставать к беззащитным барышням. Но девицы оказались, отнюдь, не из робкого десятка… Короче говоря, капитан Нестеренко – строгий ночной комендант – долго думать не стал, и всех отправил на нары. Кажется, на пять суток… Всё, мы уже подходим к заданной точке. Майор Белов!

– Я!

– Отставить пустые разговоры! Командование ждёт от вас реальных и конкретных дел, а не бесполезного трёпа о завтрашней погоде и последних театральных премьерах…

«Командование!», – уважительно подчеркнул внутренний голос. – «Как бы так оно… Считаешь, братец, что данная фраза являлась милой и безобидной шуткой? Ну-ну… Как всем известно, в каждой – по-настоящему хорошей шутке – наличествует только малая доля шутки…».