Милена делает это артистически. Невыразимо медленно она спускает резинку с левого бедра, затем с правого. Теперь свечи стоят иначе, и я вижу многоцветные рисунки на ее ногах. Зачем Костадис обманывал меня, что заметил их лишь в тот злополучный вечер?
– Садись. – Я указываю рукой на стол. – Садись, я сказал!
Секунду Милеша колеблется, а затем усаживается на скатерть прямо передо мной. Столик очень крепкий, стоит на четырех мощных тумбах, от ее манипуляций даже не вздрогнула посуда.
– Откинься назад.
Она вытягивается на освобожденном пространстве скатерти, локтями закрывая лицо.
– Не здесь, Тео… Увези меня отсюда.
Четыре подсвечника и двенадцать свечей вокруг живой шоколадной статуэтки. Горками салфетки в нетронутом перламутре фарфора, три вида ножей холодными рыбками плывут вдоль ее вздымающейся груди.
– Подними туфли на стол и разведи ноги.
Она слушается, но вздрагивает всем телом, когда я провожу пальцами по внутренней поверхности бедра. Мне не дано ощутить этих прикосновений, но Милену передергивает.
– Увези меня, пожалуйста… Я буду делать все, что ты захочешь, но здесь я не могу.
– Ты любишь меня? – Я поворачиваюсь и что-то достаю из кармана лежащего на диване пиджака. Маленькая синяя коробочка.
– Я люблю тебя, милый, люблю тебя, люблю…
Я обхожу стол. Голыми локтями Милеша все так же прикрывает глаза. Я слышу хриплый стон и не сразу понимаю, что этот стон издает Костадис. Потом на несколько мгновений картинка расплывается, я что-то делаю очень близко от своего лица…
Черт подери, я плачу! То есть не я, а он, этот противный гадкий миллионер. Он плачет и вытирает салфеткой глаза. Это настолько неожиданно, что я на минуту забываю о почти обнаженной женщине, лежащей между столовых приборов.
– Чего ты хочешь, Милеша? – Я вожу указательным пальцем по ее губам: ее рот тут же открывается навстречу. – А что я могу сделать для тебя? Чего бы ты хотела, не сейчас, а вообще?
– Ничего, милый… Только не оставляй меня, я всегда хочу быть с тобой…
– До самой смерти?
– Да, до самой… Увези меня к себе, я буду твоей рабыней… Я хочу любить тебя постоянно.
Я ей не верю, хотя она говорит правду. И Костадис ей не верит, хотя тоже слышит правду. Он псих, настоящий псих, несмотря на все свои регалии в бизнесе. Похоже, он намерен доказать, что истинна только ложь.
Костадис накрывает Милене горло бриллиантовой диадемой.
ebooksa