Приготовлю там всё для вас, приберусь немного, замочу свежие веники, сменю мочалки. Дверь пока закрывать не буду, чтобы вам идти было светлей…
Гарик шагнул за порог и насторожённо задёргал крыльями носа – пахло цветочным сеном, свежей пшеничной сдобой, вековой пылью и недавней кошачьей мочой.
«Это – всего лишь – русские сени», – терпеливо объяснил опытный внутренний голос. – «По стенам развешаны длинные и толстые пучки сушёных трав-цветов. Для чего они здесь? А чёрт его, если честно, знает…. Может, для приятного запаха. Может, для гигиенической дезинфекции. Это в том смысле, что травы, скорее всего, лечебные и насквозь лекарственные…. Почему пахнет…э-э-э, свежими кошачьими испражнениями? А вон, на лавке, стоит берестяное лукошко с котятами, от которого и исходит данное амбре. Опять интересуешься, мол, зачем? Ну, братец, ты и тупой! Чтобы гадких и прожорливых мышей отпугивать, ясный дубовый пень. Пыль? Так пылесосы пока не поступали в широкую продажу…. Ага, вот ещё одна дверка – тоже очень массивная и солидная. Очевидно, за ней и расположено искомое нами помещение…. Оботри ноги о коврик, недотёпа! Не забывай, что находишься в гостях!».
Столовая господского дома – общей площадью метров сорок пять квадратных – была отделана и обставлена совершенно обыденно и даже слегка скучновато.
– Относительно белый потолок со скромной гипсовой лепниной по периметру, стены обклеены непрезентабельными бумажными обоями «в цветочек», – ходя по комнате, задумчиво вещала Алевтина. – Мебель? Антикварная, конечно. Но ничего эксклюзивного, оригинального и сверхординарного. В московских профильных салонах – двадцать первого века – и не такое можно (можно было?) найти. Хотя, данный палисандровый журнальный столик – настоящий шедевр мебельного искусства…. Так, широкая и высокая книжная полка. Ну, и? Очень красивые и солидные обложки толстенных книг. Тёмно-синий, изумрудный и малиновый бархат, иногда – даже – украшенный негранёными самоцветами-камушками. Изумруды и топазы? Вряд ли, конечно. Это – обыкновенный амазонит[104], а здесь – беломорин[105]…. Это что у нас такое? «Житиё благословенного и добросердечного монаха Амброзия»…. Судя по первым страницам, слащавая и муторная хрень. Рядом – всё насквозь аналогично-скучное…. Впрочем, встречаются и тексты на латыни. А это, похоже, на греческом языке…. Наборной паркет? Откровенно-грубоватая работа. Опять же, на мой скромный взгляд и вкус, морёный дуб очень плохо – по цветовой гамме – сочетается с обыкновенной сосной и карельской берёзой. Бархатные шторы-портьеры, картины в золочёных рамах, массивные напольные часы, герань и фикусы в керамических горшках, мраморные и гипсовые скульптуры…. Ничего особенного, короче говоря.
– Не скажи, пессимистично-настроенная девушка – улыбнувшись, возразил Гарик. – Вот, эта мраморная Венера – очень даже ничего. В смысле, обнажённая и очень стройная Венера…. Её симпатичные и безупречные формы мне смутно напоминают аналогичные формы одной моей…м-м-м, хорошей знакомой…
– Хорошей знакомой, белобрысый наглец? И только?
– Ну, думаю, моей будущей жены и матери моих замечательных детей…
– Вот, то-то же! – притворно нахмурилась Аля. – Смотри у меня, прохвост рязанский! Интересно, а какие дети у нас народятся? В смысле, по колеру волос? Я – во всех местах, как ты, наверное, уже успел заметить – черноволосая, практически смоляная. Ты же – русый, с лёгким платиновым оттенком.
– Поживём – увидим…. Кстати, душа моя хрустальная, что же тебе не нравится в окружающем нас интерьере?
– Не нравится? Я такого не говорила! Не надо, пожалуйста, передёргивать. Просто…. Хотелось бы почувствовать…м-м-м, вкус и дух Эпохи. А здесь – всё какое-то обыкновенное и обыденное. Богатый иконостас в углу и большой изразцовый камин? Такое и для Будущего не в диковинку…. Создаётся впечатление, как будто посещаешь среднестатистический провинциальный музей. Мы в прошлом году с Катей ездили в Ярославль – на ознакомительную экскурсию. В том числе, сходили в тамошний краеведческий музей. Там была одна комната, над входом в которую висела доходчивая табличка, мол: – «Типичная гостиная-столовая русской усадьбы середины девятнадцатого века». Практически – один в один с тутошней скучной обстановкой….
– Дух Эпохи, говоришь? – заинтересовался Гарик. – Подожди-ка, радость моя…. Пахнет очень непривычно. Ярко-выраженный аромат свежевыпеченного хлеба и сушёных трав, да и нафталином отдаёт самую малость. Видимо, в девятнадцатом веке его жители привыкли – всегда и везде – беречь тепло, поэтому и дома проветривают совсем нечасто, только время от времени и сугубо по частям…. Вот, ещё одно важное и неотложное дело. Прекрасная амазонка-наяда, ты не находишь, что мы с тобой – непозволительно долго – не целовались? Так же можно, ненароком, и квалификацию потерять…
Уже через минуту Аля, отстраняясь, уперлась Гарику в грудь острыми кулачками и жалобно попросила:
– Милый, отпусти, пожалуйста! Я же могу, честное слово, и не сдержаться…. А вдруг, кто-нибудь войдёт – в самый неподходящий и ответственный момент? Ну, пожди немного…. Глеб обещал нам выделить отдельную спальню. Опять же, банька на носу. Правда, я не уверена, что там – в смысле, в предбаннике – имеется кровать.
– Кровать – совсем необязательна, – многозначительно хмыкнул Гарик. – Я тут недавно – сугубо от серой и навязчивой скуки – читал одну очень увлекательную и познавательную книгу. Называется – «Камасутра». Так, вот, там говорится – и показывается в доходчивых картинках – что можно запросто обходиться и без кровати…
– Я в курсе. Тоже, знаешь ли, как-то изучала данную полезную книженцию…. Убрать ручонки похотливые! Отойди-ка от меня в сторонку. Желательно так метров на пять-шесть-десять…
Тихонько скрипнули дверные петли, раздалось вежливое покашливание, и голос Матрёны известил:
– Добро пожаловать в баньку, господа дорогие! Всё уже готово…. Давайте-ка за мной, голубки, пока окончательно не стемнело! Я вам там и перекусить приготовила, и переодеться в чистое исподнее. Пойдёмте, пойдёмте…. Там, чуть в стороне от входа в баню, вырыт маленький прудик. Водица в нём холодная, чистая, родниковая. Плескайся – не хочу! И подсматривать некому…
Закат уже догорал – небесными малиново-багровыми углями. Банная дверь – очень светлая на фоне чёрных бревенчатых стен – была широко и гостеприимно распахнута. Через неё, тут же резво устремляясь в голубое безоблачное небо, выходили-вылетали, чуть заметно клубясь, шустрые потоки светло-серого дыма.
– Остатки угарной мути – на всякий случай – выпускаются, – пояснила Матрёна. – Вы, баре, заходите внутрь, не сомневайтесь, а я дверку прикрою…. Желаю лёгкого пара! И…утех сладостных! Русская банька – к ним очень располагает и способствует…
ebooksa