Канализация, Газ & Электричество

— Гувер. Джон Гувер, будь он человеком, Слугой или клоном. Наверное, при программировании он изъял все ваши положительные свойства. Не может быть, чтобы вы и при жизни были такой невыносимой.

— Не моя вина в том, — парировала Айн, — что из-за страха перед реальностью вы строгую объективность считаете невыносимой.

— Айн, я реальности не боюсь.

— Разве?

— Да. Мне нравится реальность. Да, есть такие моменты, которые мне хотелось бы изменить, но в целом мне уютно. Это у вас какие-то проблемы.

— У меня?

— Отстаивать логику — это одно, — сказала Джоан. — Я сама за здравый смысл, и я готова быть объективной, когда и где это возможно. Но для вас, Айн, разум — это не просто инструмент; вы слишком уж защищаете свой рационализм.

— Не знаю, о чем это вы говорите.

— Вы до жути боитесь неопределенности. Может, это из-за того, что большевики сделали с вашей семьей, может, просто потому, что вы родились в такую эпоху, когда сложно было быть хоть в чем-то уверенным. Предполагаю, ваша потребность в определенности сыграла такую же огромную роль в формировании вашей философии, как и страстное стремление знать правду. Я имею в виду, человек чувствует себя надежнее, разделяя мир на абсолютно белое и абсолютно черное, нежели когда имеет дело с различными оттенками серого.

— В таком случае человек не просто чувствует себя надежнее, — ответила Рэнд, — ему на самом деле надежнее — по той простой причине, что мир и есть черно-белый, а так называемые оттенки — всего лишь ментальный туман, который создают иррационалисты, пытаясь избежать ответственности за свой выбор.

— Но я вижу мир в различных оттенках серого — большую часть времени, когда я не на трибуне, — и тем не менее по-прежнему мне удается выбирать, — сказала Джоан. — И, за исключением некоторых идиотских случаев, когда я вытворяла всякие глупости вроде поджога Ист-Ривер, я готова смотреть правде в глаза и нести ответственность за последствия своего выбора.

— Да, но посмотрите, каковы эти последствия! Вы разведены, у вас нет работы, вас признали негодной даже для проведения осмотров канализации, почти все время вы проводите с безрукой тунеядкой, чья связь с реальностью еще тоньше вашей.

— Айн, вы грубите.

— Я просто излагаю факты, — ответила та. — Как ни старайтесь, основного закона бытия вам не избежать — Закона Тождества, согласно которому А есть А и все является тем, чем является, независимо от того, во что верят люди, независимо от их прихотей, желаний, чувств или мнений. Если вы загородите реальность, она не изменится; что есть, то есть — А есть А, как бы вы ни старались этого факта избегать.

— Может, так и есть, Айн, но я говорю о том…

— Тут не может быть никакого может. Это правда. А есть А, и, приняв эту аксиому, никаких серых тонов вы видеть не должны. Вы либо принимаете реальность, либо отрицаете ее. Если решили принять, единственным верным руководством к действию является разум: черно-белые правила логики применимы к конкретным сведениям, поступающим от органов чувств. Если вы читали «Атлант расправил плечи», то понимаете, что принятие разума и принятие человеческой жизни — как предельного стандарта моральной ценности — неизбежно приводит к принятию капитализма.

— Ну, — ответила Джоан, — я понимаю, что вы считаете это неизбежным.

— Но это единственный логичный вывод, к которому можно прийти! — стояла на своем Айн. — Если человек имеет право на свою жизнь, то человек имеет право делать то, что обеспечит его выживание как рационального существа. А поскольку человек по природе своей обязан производить то, что необходимо для жизни, его право на жизнь подразумевает право производить, и, далее, право производить подразумевает право распоряжаться продуктами так, как он считает должным.

— Отсюда частная собственность, — сказала Джоан. — И свободная торговля.

— Любое ограничение коммерческой деятельности внешними сторонами — это посягательство на право на жизнь, — подтвердила Айн. — Объективная мораль эгоизма требует полного разделения экономики и государства.