Канализация, Газ & Электричество

— Я любила Фрэнка![229]

— Ну а я любила Гарри. Да и до сих пор, кажется, люблю — только вы никому не говорите, но так и есть. А коли вы утверждаете, что любили Фрэнка, я тоже предположу, что это может оказаться правдой — но вышли вы за него замуж, когда у вас истекал последний срок продления визы, а я вышла за Гарри, когда мне особенно хотелось покувыркаться с ним в кровати, так что давайте не будем лапшу друг другу на уши вешать.

— Как же вы можете говорить, что любите мужчину, если вы им не восхищаетесь? Вы не разделяете ценности Ганта…

— Да я разделяю с ним больше ценностей, чем вы можете себе представить, — сам Гарри часто напоминает мне об этом, когда мы спорим. И многим в нем я восхищаюсь. Он умный, способный, творчески одаренный — я талант не приравниваю к рассудительности, как ты, но я его уважаю, а у Гарри он есть. А сам по себе он непритязателен, как таксист: когда он не строит здания, уходящие вершинами в небо, он ведет себя как обычный парень, а не как миллиардер. Гарри добрый и веселый, а если и делает что плохое, то из-за лени или невнимательности, а не со зла. Но в то же время в нем есть жилка злобного сарказма, из-за которой его очень трудно критиковать: не успеешь начать демонстрировать свое превосходство, как Гарри скажет или сделает что-нибудь такое, из-за чего поймешь, что ему ясны и твои намерения — только он вякать по этому поводу ничего не станет. И он умеет, как знает моя подруга Лекса, добиться того, чего хочет, не выходя при этом из себя.

— Значит, вы восхищаетесь им, но не в полной мере. И не разделяете всех его ценностей.

— Он мой бывший муж, а не мессия.

— Человек со здоровой самооценкой, — сказала Айн, — бережет высшее проявление любви для того человека, который будет воплощать все его или ее ценности.

Джоан закатила глаза.

— Айн, я больше не могу, — ответила она. — Если вас заводит ваше зеркальное отражение, отлично и успехов в поиске, но это не то, что нужно мне. Мне нужен такой любовник, который будет бросать вызов моим ценностям, человек, который не побоится поддразнить меня, когда я начну воспринимать свои убеждения слишком всерьез.

— Нет! — заявила Айн, топнув ногой. — Это неправильно!

— Что значит «это неправильно»? Это вопрос моих личных предпочтений.

— Это нерациональное предпочтение! — ответила Айн. — Если вы действуете согласно морали, то ни у кого не будет повода над вами подшучивать! Хорошо смеяться над чем-то плохим — в том случае, если на самом деле вы воспринимаете это всерьез и лишь иногда позволяете себе посмеяться. Но смеяться над чем-то хорошим, над ценностями — это зло…

— Айн, а вы уверены, что вы не либералка?

— …смеяться над собой либо провоцировать на это других — самое страшное зло. Это все равно что плюнуть себе в лицо.

— А чего ужасного в том, чтобы плюнуть себе в лицо? — спросила Джоан. — Можно вытереть. А иногда вообще просто необходимо, чтобы тебе в лицо плеснули воды, чтобы прийти в себя…

— Разговор окончен, — сказала Айн Рэнд. — Вы продажнее, чем я могла себе представить! Я считаю, что вы…

— «Продажнее, чем вы могли себе представить»? — По лестнице библиотеки спускалась Змей Эдмондс с книгой под мышкой. — Что обсуждаете, администрацию Гранта[230]?

— Я окружена, — сказала Айн. — Зажата между нерациональным и невыносимым.

Змей сделала вид, что обиделась.

— Мисс Рэнд, наше общество вам в самом деле так противно?