В столовой обреченного межорбитального космического буксира «Ностромо» сидела Сигорни Уивер[232] и колотила кулаком по столу. Иэн Холм, который играл отсеченную голову андроида, открыл глаза и сплюнул какую-то белую жидкость.
—
—
—
—
—
Фрэнки Лонцо пнул ногой кучу пустых пивных банок, скопившихся у ножки его стула.
— Сал, сколько времени? — спросил он.
Сальваторе рыгнул. «Хайнекен».
— Солнце село.
— А времени-то сколько? Который час?
—
— Семь… тридцать две, — сказал Сальваторе, покосившись на «Таймекс-Филармонию». — Фрэнки, семь тридцать две.
— Значит, так, девять утра плюс одиннадцать часов десять минут равно… равно восемь вечера десять минут. — Фрэнки улыбнулся. — Значит, почти готово. Этот сукин сын теперь еле барахтается.
—
—
—
— Пойду отолью, — сообщил Фрэнки, поднимаясь. — Пригляди за крепостью, Сал.
— Угу.
—