Он стоял позади меня, наклонившись так, что его локти опирались о спинку кушетки рядом с моей головой.
— Почему вы занимаетесь этим делом? Ведь ФБР больше не принимает в нем активного участия. Но вы предложили полиции услуги своей лаборатории, верно?
— Верно, — сказал Кениг.
Он обратил прожекторы своих глаз на Толливера, что для меня было облегчением.
— Но я здесь также для того, чтобы предложить любую помощь и поддержку, в которой они нуждаются, и останусь до тех пор, пока… — Он не смог закончить фразу.
— Вас с самого начала вызвали для участия в этом деле. — Я старалась говорить ласково. — Вы были в Нэшвилле.
— Да, был. — Он сделал глубокий вдох. — Наши пути там никогда не пересекались, но меня послали туда, как только исчезла Табита. Я говорил с ее матерью, с ее отцом, с братом, тетей, дядей, дедушкой и бабушкой. Я говорил с дежурным у школы, который сделал Табите замечание за то, что та неосторожно переходила через улицу, я говорил с учителем, который грозил послать записку ее родителям насчет то го, что Табита болтает в классе, я говорил с газонокосильщиком, сказавшим ее отцу, что Табита вырастет красавицей. — Он снова сделал глубокий вдох. — Я пошел с полицейскими, чтобы поговорить с мамами которые ездили в служебной машине вместе с Дианой, я говорил с Виктором и его друзьями, я говорил с бывшей подружкой Виктора, поклявшейся, что расквитается с ним, я говорил со служанкой — та сказала, что Табита терпеть не могла прибираться в своей комнате.
Кениг долго сидел молча. Мы ждали.
— И ни у одного из них я ничего не выяснил, — наконец произнес он. — Я так и не обнаружил ни единой причины, по которой кто-нибудь мог захотеть убрать девочку с дороги. Она не была идеальной. Каждый, кто любил ее, время от времени имел с ней проблемы. Итак, Табита не была сплошным обаянием. Ни один ребенок не бывает таким в возрасте между детством и отрочеством. Но, насколько мне кажется, мама и папа любили ее, что бы она ни сделала и ни сказала. Насколько я могу судить, они очень старались быть хорошими родителями. И не заслуживали того, что с ними произошло из-за исчезновения Табиты.
— Почему именно Табита? Почему вы так сосредоточены именно на этом деле? — спросила я. — Вы должно быть, расследовали и другие исчезновения. И, уверена, другие исчезновения детей.
Он обеими руками крепко потер лицо, как будто хотел стереть несколько морщин.
— Много семерок, — сказал он. — Слишком много.
Мы с братом переглянулись. Толливер тоже не понял, о чем говорит агент.
— «Семерок»? — Я старалась говорить очень спокойно.
Этот человек через многое прошел, и я не хотела выбить его из колеи.
— Похищений детей. Так называется программа расследования похищений детей, — объяснил Кениг
— Требования выкупа за Табиту так и не поступило, — сказал Толливер. Он подался вперед, поставив локти на колени. — ФБР может участвовать в деле, даже если преступник не пересек границу штата? И не поступало требований выкупа?
— Любое подозрительное исчезновение ребенка расценивается как семерка, — кивнул агент. — Мы предложили свое оборудование полиции Нэшвилла и полиции Мемфиса. Наши судебные эксперты обследовали тело. Наши парни детально изучили могилу. Слава богу, тот, кто убил Нанли, не бросил его туда до того, как наша команда закончила работу. И та же самая команда снова изучила могилу этим утром, после того, как там был найден труп.
Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
— Конечно, Нанли был здесь вчера вечером и схватил вас за руку, мисс Коннелли. Но мы знаем, что потом он ушел. Профессор не позволил служащим гостиницы вызвать для него такси. Они видели, как он сел в свою машину и уехал. Нанли контактировал с вами снова прошлым вечером?
ebooksa