Учебник для детектива

Здесь десятки гостей сидели вокруг столов — одни курили, другие что-то бормотали, некоторые смеялись. Но все они при этом спали. Официанты-лунатики сновали между ними, разнося напитки и сигары. На украшенной занавесом с бахромой сцене играл квартет — стиральная доска, кувшин, виолончель с резиновыми струнами и аккордеон. Анвин узнал аккордеониста. Это был Артур, тот самый уборщик, уже виденный им утром. Он спал, когда Анвин и детектив Пит разговаривали на Центральном вокзале, он спал и сейчас и по-прежнему был одет в серый комбинезон.

Мисс Гринвуд направилась к двери справа от сцены. Ее охраняли Джаспер и Исайя Руки. Близнецы не спали. Они стояли, засунув руки в карманы, изучая толпу своими мутными, цвета бутылочного стекла глазами. Анвин на всякий случай смежил веки, чтобы не выделяться в этой толпе спящих, и освободился от руки мисс Гринвуд.

Джаспер (или это был Исайя?) открыл перед ней дверь, а Исайя (или Джаспер?) приветствовал ее, назвав по имени. Они прошли с ней через дверь и затворили ее за собой.

Анвин побрел назад к столам. Гости продолжали играть в свои сонные игры, а он был для них невидим. Тем не менее ему стало ясно, что не мешает спрятаться, на случай если братья Рук вернутся.

И тут он увидел ее. Женщина в клетчатом пальто сидела одна за столом в центре зала. Из-под пальто виднелась ее синяя ночная рубашка. Она постукивала пальцем по стакану с молоком и смотрела на сцену остекленевшими серыми глазами.

Что она здесь делает? Сперва она заняла его место на четырнадцатом этаже, а теперь попалась в сети того же самого безумия, что поразило Эмили и мисс Гринвуд. Может, это вина Анвина, что его выходящие за рамки служебной деятельности поездки довели ее до подобного состояния и поставили перед проблемой, стоящей и перед ним? Детектив Пит, должно быть, заметил, как Анвин наблюдал за ней на Центральном вокзале, и, наверное, решил, что она его тайный связной. Может быть, Агентство привлекло ее, чтобы держать поблизости, и по этой же причине повысило его в должности.

Анвин направился к ней, решив, что должен все объяснить, извиниться за причиненное беспокойство и убедить в том, что все в конце концов выяснится и встанет на свои места, как только он найдет Сайварта.

— Вы кого-нибудь ждете? — спросил он, остановившись рядом с ней и сняв шляпу.

Она чуть повернулась, без того чтобы взглянуть в его сторону.

— Кого-нибудь.

— Ну конечно. Вряд ли стоило рассчитывать, что вы придете одна.

— Одна, — эхом отозвалась она.

Анвин посмотрел на часы. Было около двух ночи. В обычный день он всего через несколько часов был бы на Центральном вокзале. Она была бы там же, и он наблюдал бы за ней, даже и не пытаясь завязать разговор.

— Я по-прежнему помню тот день, когда впервые вас увидел, — не очень уверенно начал он. — Я проснулся, вылез из постели, принял ванну и съел овсянку с изюмом. Надел ботинки в холле, потому что они скрипят, когда ходишь в них по дому, и это беспокоит соседей. Трудно их в этом винить вообще-то.

Анвин не мог сказать, поняла ли она то, что он ей сказал, — кажется, она его просто не слышала. Он уселся рядом и положил зонтик на колени.

— Я на работу на велосипеде езжу, — пояснил он. — Отработал такую технику, чтобы при езде держать зонтик открытым. Эта погода… ну, сами знаете, какая у нас погода. Иногда мне кажется, что это не кончится никогда. Дождевая вода переполнит акваторию порта, и в один прекрасный день город исчезнет, просто пропадет. Его поглотит море.

Он оглянулся по сторонам — никто его не подслушивал. Кроме него, тут никто не бодрствовал, но вполне могло оказаться, что здесь вообще никого нет, а все вокруг ему просто снится.

— В то утро, — продолжил он, — в то утро, когда я впервые вас увидел… Тогда что-то было по-другому… На улицах не было ни души. Я сперва никак не мог понять почему. Потом понял, что я забыл выключить свой будильник. Я проснулся за несколько часов до того, как он должен был прозвонить. День еще не начался, а я уже был готов приняться за работу.

Трудно было решить, чем заняться. Уже на полпути к офису мне стало ясно, что произошло. Это случилось возле Центрального вокзала. Собственно, мне не нужно было никуда отсюда ехать. Но тут, совершенно внезапно, мне пришло в голову, что я никогда больше не смогу заниматься своей работой. Правда, я не знал почему.

— Так в чем все-таки было дело? — спросила женщина в клетчатом пальто.