Учебник для детектива

Анвин описал ей игорный зал, столы, будильники, ее собственное выступление, каким-то образом привлекшее лунатиков на эту вечеринку. Рассказал, как близнецы наблюдали за всей операцией и как уборщик играл на аккордеоне, аккомпанируя ей.

Все это ее страшно заинтересовало, но у него возникла уверенность, что она пытается уяснить нечто другое.

— Я хочу, чтобы между нами была полная ясность, — заявила она. — Я, вероятно, кажусь вам чем-то вроде бандитки и убийцы. А правда заключается в том, что я вернулась в ваш город, чтобы помочь одному человеку. Вы ошибались, когда обвиняли меня в том, что я раскрыла вашему другу правду касательно «Старейшего убитого человека». Дело в том, что это была моя дочь.

Анвину не пришлось долго вспоминать содержимое досье Клеопатры Гринвуд, хранящееся в Агентстве, чтобы осознать, что там нет ни слова ни о какой дочери. Либо мисс Гринвуд лжет, либо только что открыла Анвину нечто, до чего Сайварт так и не докопался.

— Боюсь, она попала в какую-то беду, — продолжала мисс Гринвуд. — Она выросла очень похожей на меня — вот в чем главная проблема.

— Вы полагаете, что она каким-то образом вовлечена в планы Хоффмана, да?

Она оглянулась через плечо, дабы убедиться, что бывшие коллеги ее не слышат, потом тихо сказала:

— Я помогу вам остановить его.

— Мисс Гринвуд, я вовсе не собираюсь останавливать Еноха Хоффмана.

На ее лице вновь проявилась снедавшая ее усталость. Со стороны гавани налетел сильный порыв насыщенного запахами моря ветра с дождем, и она прищурилась.

— А вам не приходило в голову, что Трэвис к настоящему времени уже мертв? — спросила она, повышая голос, чтобы перекричать усилившийся ветер. — Единственный для вас выход из создавшегося положения — сделать то, что он не сумел.

Звук, похожий на гром, заставил их обернуться. Это было громыхание огромной тяжелой колымаги по разбитой, ухабистой дороге. Анвин попытался разглядеть ее, но ряд рваных палаток и тентов загораживал обзор. Циркачи-расстриги уже подходили ближе к ним. Даже при том что отражение этого сброда осталось в зеркалах далеко позади, их было очень много.

— Сайварт был слишком глуп, чтобы понять, что проиграл, — вздохнула мисс Гринвуд. — Не допустите такой же ошибки.

Анвин сложил зонтик и бросился бежать. В следующий момент толпа отпетых весельчаков оказалась всего в нескольких шагах от него; они кричали и вопили, наслаждаясь погоней под проливным дождем. Анвин подбежал к ближайшей палатке и юркнул внутрь. Здесь сильно пахло плесенью, через дыры в брезенте внутрь заливалась дождевая вода. Он пробежал к задней стенке и ударил по ней зонтиком, проткнув ткань, потом еще одним ударом разорвал полотнище до самой земли.

А сзади к нему по дороге уже приближался паровой грузовик братьев Рук. Он раскачивался на ухабах и проваливался в рытвины, выбрасывая из своей трубы клубы черного дыма, а его фары пронзали пропитанный дождем воздух двумя лучами желтого света. Анвин пробежал вдоль стены палатки, а грузовик тем временем замедлил ход, чтобы совершить поворот. Анвин вскочил на его задний бампер, открыл зонтик и пристроил его над головой. Свободной рукой он держался за дверцу грузовика.

А позади него мисс Гринвуд осталась стоять посредине дорожки вместе с бывшими коллегами. Ее красный дождевик ярким пятном выделялся в толпе обтрепанных и оборванных людей. Она наблюдала за ним, пока грузовик снова не свернул, миновав ряд заброшенных сценических площадок, и не направился к самому центру парка «Дальше некуда».

Первое столкновение детектива Сайварта с парком развлечений и бродячим цирком Калигари случилось вскоре после прибытия парка в город, за несколько месяцев до начала событий, связанных с «Делом о старейшем убитом человеке». В рапортах, поступавших в то врем в Агентство, указывалось, что глава шайки может представлять угрозу безопасности города. Он давно уже числился в розыске более чем в дюжине городов за разнообразные преступления, от грабежа до контрабанды, от шантажа до подделки документов. Поговаривали, что даже имя у него краденое — он позаимствовал его у своего предшественника в криминальном бизнесе, к тому времени бесславно сошедшего со сцены.

Сайварт был одним из тех, кому поручили сбор информации и расследование этого дела. Придя в луна-парк, он предпринял неторопливую прогулку по его центральной аллее, а потом забрался в один из павильонов в отдаленном углу ярмарочной площади. Там сидела огромная женщина — ростом футов восемь. Склонившись над столом, она отмеряла и смешивала отвратительно пахнувшие порошки, черпая их из бочонков и коробок.

Им бы следовало подобрать этой бабе помещение побольше, — писал потом Сайварт в своем рапорте. Хильдегард, а именно так и прозывали великаншу, как он выяснил, отвечала за пиротехнические номера труппы. — Мы легко сошлись с ней, прямо как старые приятели, и через некоторое время уже сидели и выпивали. Ну, сказать «выпивали» было бы не совсем правильно, потому что она осушила мою фляжку одним глотком. Я отправился отыскивать что-нибудь еще и в итоге притащил бочонок чего-то очень экзотического, заплатив за него деньгами Агентства — за что последнему отдельное большое спасибо. Если уж приходится пить на работе, платить за это я не намерен.

Они просидели вдвоем несколько часов. Хильдегард, кажется, отлично знала, что ему нужно и каковы его задачи, и охотно рассказывала о своих ролях в бродячем цирке, о городах, посещаемых в ходе гастролей. Пока они беседовали, она продолжала составлять свои смеси из черного пороха, засыпать их в корпуса ракет и вставлять капсюли-детонаторы. Когда Сайварт слишком уж настырно начал совать нос в ее дела, она просто оттолкнула его своей огромной ручищей.