Пир попрошаек

— Что это с вами?

— Так, ничего… Просто примерещилось что-то…

Лайам ошалело потряс головой. Эдил пожал плечами и, отвернувшись к окну, стал разглядывать площадь. Лайам сосредоточился и послал фамильяру вопрос:

«Что ты имеешь в виду?»

Ответная мысль прилетела мгновенно:

«Кто-то поблизости творит заклинания».

«Возможно, Грантайре?» — предположил Лайам.

«Нет. Это не на Макушке. Это здесь, и магия направлена на тебя!»

Лайам поспешно вскочил, вытряхнул из кошелька пару монет и бросил на стол. Пальцы его внезапно сделались вялыми и непослушными.

— Мне надо идти, — сказал он эдилу и подхватил свой плащ.

13

Первый порыв испуга Лайам сумел подавить. На лестнице ему казалось уже, что дракончик что-то напутал. Он ведь не чувствует никакого воздействия, а раз не чувствует, значит, никто и не собирается причинить ему вред.

«Ты где?» — мысленно спросил Лайам, скорым шагом пересекая зал первого этажа. Он настороженно оглядывал сидящих за столиками посетителей, неведомо кого среди них высматривая — возможно, рыжебородого человека с красным пятном на щеке.

«На башне, мастер. Магическое воздействие прекратилось».

«Откуда оно исходило? От кого? И что могло означать?»

Перед дверью Лайам резко остановился, пораженный внезапным воспоминанием. Однажды он уже выбежал сломя голову из заведения Хелекина — и куда прибежал? Прямиком туда, где кипело сражение между служителями бога Раздора и богини Беллоны и где его пару раз чуть было не достали мечом.

Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Лайам решил не спешить. Он встал, положив ладонь на дверную ручку. Почему дракончик молчит?

«Заклинание сотворили на площади, — сообщил наконец Фануил. — Делал это, скорее всего, Дезидерий. А с какой целью — не знаю».

Лайам заметил, что у него дрожат руки, и постарался урезонить себя. Если Дезидерий хотел причинить ему вред, он уже его причинил, так что беспокоиться не о чем. Дверная ручка вдруг шевельнулась, и дверь распахнулась. Так резко, что Лайам едва успел отскочить. Двое здоровяков, с подозрением покосившись на прижавшегося к стене господина, прошли в зал и направились к столику, из-за которого их уже окликали приятели.

— Дурак, — пробормотал Лайам себе под нос. — Ты ведешь себя, как последний дурак!