«Все не надо. Только те, которые мастер Танаквиль любил посещать. Их должно быть не так много».
Тарквин любил посещать таверны? Ну и дела!
— А что, он часто выбирался в город?
«Пару раз в месяц. Летом — чаще. Я не знаю, что он там делал».
Тут взгляд Лайама упал на модель Саузварка, и он подошел к ней.
— Фануил, ты не знаешь, зачем Тарквин сделал эту модель?
«Для колдовства. Что это за колдовство, мне неизвестно. Он не посвящал меня в подробности своих дел».
Лайам не знал, что бы ему еще спросить, а потому просто остался стоять посреди комнаты, рассеянно погрузив палец в темные воды маленькой гавани. Стук дождя в оконное стекло убаюкал Лайама, и он вновь впал в рассеянную задумчивость. Хотя Клыки-модели были миниатюрными, они сохраняли в себе все величие оригинала и даже внушали некий благоговейный страх. Лайаму пришлось сделать значительное усилие, чтобы оторвать взгляд от крохотных скал. Он снял плащ с полки и недовольно нахмурился: тот так и не высох.
— Мне надо идти, — сказал Лайам, набрасывая влажную ткань на плечи. — Ты, случайно, не придумал ничего такого, что стоило бы мне сказать?
«Ничего».
Лайам раздраженно пожал плечами:
— Ладно. Если что-нибудь придумаешь…
«Я дам тебе знать».
— А ты уверен, что не можешь снабдить меня на дорожку каким-нибудь замечательным заклинанием? Или какой-нибудь волшебной вещицей, оберегающей человека в рискованных ситуациях? Может, в ящиках что-нибудь завалялось?
«Нет».
Мысль была столь категоричной, что Лайам поджал губы и вышел.
Исходя из того, что ему было известно о Анкусе Марциусе, Лайам ожидал увидеть представительного мужчину, но этот миф скоро развеялся.
Не обращая внимания на мелкую морось, сменившую утренний ливень, торговец стоял среди толпы портовых рабочих и руководил разгрузкой поврежденного галиона. Хотя все причалы гавани оставались свободными и не имелось причин для спешки, люди Марциуса суетились так, словно порт был забит конкурентами их повелителя. Они волокли вниз по сходням огромные тюки и сундуки с товарами прямо к повозкам, запряженным торквейскими мулами. Под леденящей моросью животные жались друг к другу и выглядели довольно жалко. В порту стояла тишина, нарушаемая лишь шлепаньем босых ног по скользкому дереву и мокрым камням. Вода была недвижной, серо-стальной, изрытой оспинками дождя, над ней витала туманная дымка, а дальше над гаванью нависали Клыки, черные, как грозовые тучи.
Марциус оказался низеньким человечком довольно щуплого телосложения; на чисто выбритом лице его застыло привычное раздражение. Его наряд хотя и промок, но все равно сохранял пышность. Камзол и брюки нежно-синего шелка кокетливо выглядывали из-под темно-фиолетового шерстяного плаща; ноги купца облегали начищенные до блеска сапоги с невысокими голенищами. Лайам невольно подумал о собственном, продырявленном зубами дракончика сапоге — в него по-прежнему затекала вода.
Несколько минут Лайам наблюдал за торговцем и за кипевшей вокруг него суетой. Затем, глубоко вздохнув, он пересек скользкий причал.
ebooksa