Колдун и Сыскарь

— Я не записываю, — соврала Ирина. — Зачем мне это? Продолжайте, пожалуйста.

И Геннадий продолжил. Далее он рассказал о том, как оживший мертвец предложил Андрею выпить вина, которое, оказывается, тот положил в гроб на похоронах вместе со стаканом.

— Две бутылки они выпили. Открывал Андрей. У него оказался с собой нож со штопором. Швейцарский. Мертвец так и сказал. Доставай, мол, свой швейцарский, открывай и наливай. У меня ножа нет.

«Верно, — отметила про себя Ирина. — И то, что Сыскарь две бутылки вина в гроб Ивану положил вместе со стаканом, и то, что перочинный швейцарский нож всегда с собой носит. Странно, откуда всё это может знать Геннадий. Впрочем, он охранник на кладбище, значит, теоретически мог присутствовать на похоронах. Непонятно, правда, зачем ему было подходить близко к гробу, но — мог».

— Что, и мертвец тоже пил? — осведомилась она, стараясь, чтобы в голосе не звучала насмешка. Или хотя бы звучала как можно слабее.

Геннадий выбросил за окно окурок, снова глотнул из бутылки и тут же закурил новую сигарету.

— Да, пил, — сказал абсолютно трезвым хоть и сдавленным голосом. — Они выпили по три стакана. Сначала этот Андрей колебался. Не хотел пить. И я его очень хорошо понимаю. Но потом всё-таки согласился. Они даже тосты произносили.

— Вот как? Интересно какие.

— Первый был за любовь. Второй — за дружбу. А третий — за жизнь и смерть.

— Надо же, как мелодраматично, — усмехнулась Ирина. — И впрямь кино.

— Да. Только это было не кино.

— И что случилось, когда они допили вино?

— Вы не поверите.

— Можно подумать, что в то, что вы мне уже рассказали, легко поверить.

— Тоже верно. Этот ваш Андрей исчез.

— Как это?

— Не знаю как. Исчез — и всё. Допил последний глоток из стакана и тут же пропал, как не было.

— Может быть, ушёл, а вы не заметили? Темно ведь было, сами говорите.

— Я говорю то, что видел. Он исчез. Прямо на моих глазах. Испарился. Растворился в воздухе. Бесследно пропал. Только что стоял человек — и нет его. Ни звука, ни какой-нибудь там вспышки, ничего. Как корова языком слизала, моя бабушка говорила в таких случаях.

— Хм. А что мертвец?