Колдун и Сыскарь

Плеснуло.

Но мало ли? Сом или та же русалка. Вот и плеск. И снова тишина, как будто ничего и не было.

Потом, через несколько лет, Самовит узнал, что Ольга-Зоряна, не дождавшись жениха, ушла в монастырь, которые появились на Руси вместе с верой христианской, похоронила себя для мира навсегда и даже стала со временем настоятельницей. А сам он, когда пришла пора менять имя, особо не задумываясь, назвался Григорием. В память о выборе, который сделал однажды и навсегда.

В руку ткнулось теплое и мягкое, Григорий приоткрыл глаза, прогоняя воспоминания, погладил кота. Тот немедленно взобрался на колени, довольно заурчал.

— Ну что, Пушило, — осведомился колдун, — поработать не хочешь?

Кот дёрнул угольно-чёрным, подранным во многих уличных схватках ухом.

— Понял, не хочешь. Но придётся. Мне нужно знать, чем она занята. Посмотри — и назад.

Он взял кошачью морду обеими руками, приблизил к ней лицо. Глаза животного и человека встретились. Желтые с жёлтыми.

Процедура была привычной и не особо сложной. Нужно только представить себя на месте животного, от которого требуется совершение того или иного действия, и мысленно это действие совершить. То есть, например, если ты хочешь, чтобы кот проскользнул огородами до дома Светланы Русской и посмотрел, у себя ли она и, если у себя, чем занимается (для этого можно заглянуть в окна, которые наверняка открыты по тёплому времени), то, значит, и должен всё это мысленно проделать. Так, словно ты и есть кот. Тут главное — обладать хорошим воображением и уметь «влезть» в голову животного — талант, который даётся не каждому, но и вполне поддаётся развитию, если он есть изначально. У Григория он давно развился до высочайших кондиций. И не только он. Если столетиями заниматься одним и тем же ремеслом, поневоле станешь непревзойдённым мастером.

— Всё, иди. — Он отпустил кошачью морду.

Кот Пушило (сколько у Григория было котов, всегда их звали одинаково) соскочил с колен, фыркнул, будто стряхивая с усов невидимую влагу, прянул с крыльца и пропал в лопухах за углом сарая.

Не прошло и часа, как он вернулся. Неторопливо ступая, прошёл на кухню, где хозяин только что закончил свой обед, мявкнул требовательно.

— Э, нет, — сказал ему Григорий. — Сначала рассказывай, потом накормлю.

Пушило прыгнул ему на колени, привычно подставил морду. Вот это — научить кота понимать и выполнять словесные команды, будто он не кот, а самая натуральная собака, всегда по-настоящему трудно. Но и данное искусство давно было подвластно Григорию.

Как и то, которое он собрался применить сейчас.

И снова — глаза в глаза.

Не просто представить себя котом.

Стать им.

Не физически, как он превращается в волка, нет здесь другое колдовство, иное умение.

Нужно слиться с животным настолько, чтобы увидеть то, что он видел за последние сорок-пятьдесят минут. Даже почуять те же запахи. Испытать те же ощущения и желания, которые буквально только что испытывал кот. Голод. Терпимую, чуть тягучую боль в прокушенной неделю назад соперником и уже почти зажившей лапе. Зуд в ухе (присесть, почесать задней лапой, бежать дальше).