— Они погибнут, Баро, — сказала Лила. — У них и против одного Григория никаких шансов. А уж если с колдуном Бафомет… Сам понимаешь.
— Как это — погибнут? — вскочила на ноги Ирина. — О чём вы говорите?
— Молчи, — повелительно бросила Лила. — Не мешай. Ну, Баро, тебе решать.
— Что я могу решить? — пожимает тот плечами. — Он сильнее. Нас не пригласили играть и петь на этой свадьбе, ты не забыла? Нам приказали. И мы пришли.
— Где наша гордость? Из-за него мы скитаемся триста лет по земле. И теперь должны играть на его свадьбе?
— Не рви мне сердце, которого и так нет. Как мы могли не прийти? Он наложил заклятье, я ничего не мог сделать. И сейчас не могу.
— Это неправда.
— Чего ты хочешь?
Они молча смотрят друг на друга. Старый седоголовый и седоусый цыган и молодая белозубая цыганка с глазами, как чёрное пламя.
— Я хочу, чтобы ты вызвал Последнего. Пусть остановит это.
— Ты сошла с ума, женщина.
— Я не могу сойти с ума, я мёртвая. Кто отпоёт нас, Баро, подумай, если они погибнут? С ними как раз священник.
— Один раз они нас уже обманули.
— Не обманули. Просто не смоги вовремя сдержать слово. Теперь сдержат.
— Тебе так дорог этот кэрдо мулеса?
— Я хочу, чтобы он жил. Такой ответ тебя устроит?
Баро сидел, опустив седую голову. Молчал.
— Это наш единственный шанс обрести покой, — сказала Лила. — Ты это знаешь. Мы все устали, триста лет — не шутка. А за Последнего я отвечу перед кем надо, не беспокойся.