Колдун и Сыскарь

Я и впрямь их не вижу или это какой-то обман зрения?

Нет, не вижу. Людей, шатры и повозки вижу. Костры вижу и даже чую дым от них. А где тени?

Словно морозный ветерок пробежался вдоль хребта. Он попытался вспомнить, отбрасывали ли тени два вчерашних оборотня, и не вспомнил.

— Лошади, — прошептал Симай, поворачивая голову. — Я не вижу лошадей. И не слышу. И не чую. А ты?

— Тоже, — прошептал он в ответ. — Но меня интересует другое.

— Что?

— Тени. Ни люди, ни шатры, ни повозки не отбрасывают теней. Так должно быть или я чего-то не понимаю в жизни ночного цыганского табора?

Несколько секунд Симай молчал, вглядываясь.

— Да, Андрюха, — наконец, сказал он тихо. — Ты прав. Как это я сразу не заметил… Позор на мою голову. Вот уж не думал, что встречу его сегодня. И что вообще встречу.

— Кого?

— Это мёртвый табор. Везучий ты, смотрю.

— То есть?

— Вчера два оборотня, сегодня мёртвый табор. Это не считая того, куда и зачем мы направляемся. Похоже, не зря я тебя в напарники взял. Если дальше так пойдёт и будем живы, быстро свою треть заработаешь, а там и половину.

— Да объясни ты толком. Что такое мёртвый табор?

— Мне про него ещё бабушка рассказывала, покойница. Тот, кто с мёртвым табором встретится и правильно всё сделает, век не будет знать горя и бедности. Детям и внукам ещё останется.

— Ни хрена не пойму, о чём ты, — раздражённо прошептал Сыскарь. — Ходишь вокруг да около. Суть давай.

— Суть простая, чего тут непонятного, — быстро и горячо зашептал в ответ Симай. — Мёртвый табор — он и есть мёртвый табор. Неупокоенные цыганские тела и души. Днём они мёртвые лежат где-то в степи, в лесу на поляне, под ракитовым кустом да за калиновым мостом, а ночью колесят по дорогам в кибитках, запряжённых волшебными невидимыми конями, или вот так, как сейчас, жгут костры, песни поют, пляшут, ждут, когда выйдет к ним на огонь живая добрая христианская душа.

— Зачем?

— Они же неупокоенные. Их убили и не похоронили по-христиански. И вообще никак. Надо, чтобы кто-то похоронил, отпел. Кто это сделает, тому они клады откроют заговорённые богатые, которые смертному просто так ни за что не дадутся в руки, сколько ни ищи.

— Однако… — поскрёб небритую щёку Сыскарь. — И кто же их убил?