— Вы получили документы? — спросил Беркович.
— Да, — сказала Рина. — Похороны завтра в два, на кладбище Гиват-Шауль. Натан… нам не отдали… сказали, что оттуда…
— Да, — кивнул Беркович, — таковы правила.
Подумал: «Вам же хлопот меньше, все сделает Хевра кадиша[3]».
Рина, похоже, хотела спросить «Вы придете?», но прикусила язык, а Лея посмотрела на старшего инспектора с вызовом и добавила:
— Вы уже знаете, кто убил папу?
Беркович покачал головой и почему-то спросил:
— Лея, ты любишь играть в куклы?
Конечно, какая девочка не играет в куклы. Почему он спросил?
— Не очень, — призналась Лея. — Больше любила… и сейчас тоже… смотреть телевизор. Мультики. То есть раньше мультики, а сейчас…
Она не стала продолжать. Какое дело полицейскому офицеру до фильмов, которые ей нравятся, и какие мультики нравились, когда она была маленькой?
— Советские? — вырвалось у Берковича. — «Чебурашка», «Ежик в тумане», «Винни-Пух»…
Он называл свои любимые. Беркович помнил каждый кадр и пожалел, что лет десять не пересматривал эти замечательные ленты. Арик, которому уже исполнилось четыре, российские и советские анимации смотреть не желал и тащился от бессмысленных телепузиков.
— «Чебурашка»? — повторила Лея медленно, то ли пробуя слово на вкус, то ли пытаясь вспомнить или понять, о чем идет речь. — Нет, японские. Черепашки-ниндзя.
— У тебя есть куклы? — удивляясь собственной настойчивости, спросил Беркович и только тогда понял, почему задавал именно эти вопросы. Что, если среди кукол Леи окажется похожая на недоделанную болванку?
И что, если окажется?
— Были, — сказала Лея, глядя на мать, а не на Берковича. Рина погладила дочь по голове и ответила на незаданный вопрос старшего инспектора. Она, в отличие от Леи, быстрее понимала логику полицейского.
— Хотите посмотреть? Старые куклы мы не так давно сложили в коробку и вынесли на балкон, в квартире не так уж много места. Оставили Две самые любимые — деревянного Буратино и толстую тряпичную Тому, они обе в гостиной на полке под телевизором.
Буратино и Тому Беркович уже видел. Буратино выглядел как новый, только краска местами стерлась, а Тома, напротив, готова была отправиться в мусорный бак — помятая, со свалявшимися волосами, глаза навыкате, нос оторван.
— Покажите, если не трудно.