Почему Вайншток поместил горку песка в один ряд с куклами? Только потому, что это произошло в запертой комнате? Что говорил физик о системе уравнений? Загадку одной запертой комнаты решить порой невозможно, а пяти сразу… Где-то Беркович читал: если не решается частная задача, попробуйте решить более общую. Обычно она легче поддается решению. А потом, решив общую задачу, вернитесь к частной.
Убийца и человек (люди), подбросивший три куклы, а прежде горку песка — одна и та же личность? Разумно предположить именно так — слишком маловероятно, чтобы это были разные люди. Но как ему удалось… Стоп. Оставим пока вопрос о том, как он (она?) это сделал. Вопрос: зачем? Мотив. Месть? Первые куклы — предупреждение? Последняя — исполнение угрозы? Слишком театрально, мелодраматично и просто глупо. В романе Агаты Кристи это уместно, в жизни, в начале двадцать первого века — смешно. То есть было бы смешно, если бы не закончилось трагически.
И почему пять запертых комнат вернее указывают на убийцу, чем одна?
— Ты поел? — спросила Наташа, войдя в кухню и поцеловав мужа в затылок. — Что у тебя на листке? Даже не прикоснулся к тарелке! Ты не голоден? Заходил куда-то после работы?
— Выпил чашку кофе со свидетелем, — пробормотал Беркович. — В кафе, да.
— Кофе со свидетелем — это круто, — рассмеялась Наташа. — Свидетель вместо сахара?
— Скорее вместо горчицы, — вздохнул Беркович. — Да и не свидетель он на самом деле. В день убийства был за границей. По делу ничего не сказал. Но что-то знает.
Наташа пододвинула к мужу тарелку, вложила в руку вилку.
— И хлеб возьми, — сказала она.
— Арик… — начал Беркович.
— Спит. Он быстро засыпает после сказки, особенно если слышит ее в сто пятидесятый раз. Ты о каком убийстве говоришь? Посоли, если соли мало.
— В самый раз, спасибо. Об убийстве Альтермана, конечно.
— Разве не жена его убила? — удивилась Наташа. — В новостях передавали, что у полиции основная версия: убила жена.
У нее был любовник.
— Да? — Беркович нарезал шницель на кусочки и отправлял их в рот по одному, аккуратно цепляя вилкой. — Может, и имя назвали?
— Нет, — с сожалением сказала Наташа. — Сказали, что в интересах следствия имена не разглашаются.
— Чепуха, — рассердился Беркович. — Надеюсь, не Клугер давал комментарий?
— Нет, от полиции никто не выступал.
— Естественно! Если имена не называют в прессе, должен быть запрет суда. Суд по делу Альтермана не собирался, потому что нет пока ни подозреваемых, ни мотива… ничего. Почти ничего, — поправил себя Беркович. — А о том, что есть, журналисты знать не могли. Что плохо в нашей прессе: когда информация отсутствует, ее высасывают из пальца.
— Этот листок тебе нужен? — Наташа взяла в руки список и пробежала его глазами, прежде чем Беркович успел сказать… Впрочем, он ничего не собирался говорить и бумагу не собирался прятать. Если сам он ничего не понял, то и Наташа не поймет.
ebooksa