— Так что же, Вилена не твоя?
— Моя. Только у Ольги еще двое есть, от первого мужа, в районе живут. Сюда редко, как на курорт, от родного папаши сбегают.
— А мне Ольга Филипповна совсем молодой показалась…
— Да она и есть молодая. Первого своего в семнадцать лет родила, второго — через полтора года. Ольга-то, меня любила, да я ее любовь за шутку принимал, тоже себя старым посчитал раньше времени. Вот сдуру и посмеялся над ее любовью… — Андрей Степанович задумался, глядя куда-то в пространство, чему-то усмехнулся, и с маху вогнав топор в кряж, поволок его к костру.
Лагерь был готов; потрескивая, разгорался костер, когда пришла Вилена, свежая, умытая. Пока она готовила уху, Андрей Степанович молча наблюдал за ней, явно любуясь. В вечернем воздухе поплыл сильный аромат, заставляя их всех троих поминутно сглатывать слюну и нетерпеливо поглядывать на котелок. Андрей Степанович притворно вздохнул:
— Эх, и дурак же Пашка. Бросал бы к черту свой Университет, и оставался у нас. Враз бы тебя за него выдал. Где он такую хозяйку еще найдет?
— Вот еще… Нужен мне, старый да увечный… Молодого, красивого найду! — и Вилена покосилась на Павла.
— Ишь, колючая… — Андрей Степанович засмеялся, потом снова вздохнул, уже не притворно. — Пропадешь ведь в тайге…
Она досадливо мотнула головой:
— Ты не пропал, а я тем более не пропаду.
Ели молча. Устали и проголодались все основательно. Но когда котелок опустел, а на костре уже фыркал и гремел крышкой чайник, настроение улучшилось, усталость отодвинулась.
Наливая в кружку чай, Андрей Степанович спросил:
— Дружок-то мой не задирал вас?
Павел усмехнулся, догадавшись, о ком речь:
— Как же, встречались… Вынюхивал со скалы, кто мы есть и имеется ли у нас оружие.
— Ишь ты, совсем обнаглел. Старый он уже…
— Андрей Степанович, а ирбис может стать людоедом?
— Людое-едом?.. — Андрей Степанович почесал в затылке. — Ну, если леопард может стать людоедом, то почему же ирбис не может? Это ж тот же самый леопард… Только, там, где он живет, людоедить некого; туда даже браконьеры не забираются, все равно добычу не вытащишь. И потом, как только ирбис силу потеряет, сразу гибнет. Ну, лето еще может кое-как перебиться, а как только холода настанут, тут же и конец. Ну, этот старикан сделал свое дело; тут кошка с двумя котятами поблизости объявилась… Значит, не кончится род, еще будут бродить по гольцам эти красавцы. Не зря, выходит, я его года два назад от Гонтаря спас. Тот уже и разрешение на отстрел выпросил; мол, старый ирбис, толку никакого. Две недели я Гонтаря по горам таскал, да не там, где ирбис мог появиться, так и убедил, что он за перевал ушел.
Андрей Степанович долго молчал, не торопясь, прихлебывая чай, потом снова заговорил:
— Когда же придет такое время, что перестанут люди смотреть на тайгу, как на бесплатную кормушку? Не пора ли пожалеть ее? Она ж не кормушка — кормилица… Да и не прокормит она всех-то, народу, гляди, сколько стало…
ebooksa