— Димка спит…
— А ты чего?
— А я вообще не могу спать на новом месте.
— Понятно, бывает. А я вот сижу, разбираю письма Луи-Огюста.
— А кто это? Это которому Пеллетье написал?
— Ну да. Если хочешь, заходи, покажу тебе архив.
Дейдре, слегка волнуясь, прошла в ту самую комнату, где они сидели утром. Ей было как-то неловко перед Димкой за то, что она убежала от него ночью к другому мужику, но что делать, если на самом деле не спится ей на новом месте? Как накатит тоска, да такая, что хочется «мама!» кричать, так и тянет домой. Не поспишь тут.
На столе уже ничего не осталось от порядка, наведенного Пашей.
— Вот смотри, — начал Сашка, показывая на какие-то бумажки, исписанные чернилами, которые выцвели от времени и кое-где едва различались. — Это письма к Луи-Огюсту. На самом деле его звали не просто Луи-Огюст, а Луи-Огюст-Мари Денье. Родился в 1702, умер в 1754. Из мелких дворян. Как и все мои предки, благородный, но не богатый. — Он вздохнул. Видимо, считал и себя если не благородным, то, во всяком случае, не богатым. — Луи-Огюст очень много переписывался. Хотя, наверное, нет. Тогда все очень любили письма писать. Я даже не представляю, сколько у них было свободного времени. Прикинь, какие длинные письма!
Дейрдре видела, как у Сашки Денье разгораются глаза, когда он говорит о своих выцветших бумажках. Она уже видела вот таких одержимых людей и ей всегда казалось, что именно они и живут настоящей жизнью, наполненной настоящим смыслом. Димка-Найси тоже раньше казался ей таким…
Сашка бережно, если не сказать любовно, взял одно из писем, написанное мелким-мелким почерком на больших страницах, едва сохранивших следы сгибов. — Вот смотри: три, четыре, пять… Шесть страниц исписал! С обеих сторон! А теперь представь, что это не на компе набирать и даже не ручкой писать. Это надо макнуть перо, написать, опять макнуть, потом, когда страничка окочена — песком посыпать… А почерк! Ты посмотри, как эти буквы выводили. Видно тебе? Дейрдре была вынуждена придвинуться к Сашке поближе. — А теперь мне надо найти еще какие-нибудь письма от того священника. Я выяснил, еще давно, что у Луи-Огюста был какой-то то ли старший друг, то ли духовный наставник, Луи ле Пеллетье. Бретонец. Достаточно известный для своего времени дядька. Но меня это как-то не интересовало. Мне вообще интересно то, что было позже, перед Революцией и во время Революции… Я не очень тебе надоел?
— Нет, что ты! Ты так интересно рассказываешь
Сашка был явно польщен, он расплылся в улыбке и продолжал.
— Вообще-то все эти письма обычно очень нудные. Ты читала «Новую Элоизу»?
— Не-а…
— И не читай никогда!
— А что это такое?
— Эпистолярный роман. Руссо написал. Тягомотина редкостная.
— А про что?
— Про любовь. Но так нудно, что почитаешь — и любить никого не захочешь.
ebooksa