– Бухгалтер, сначала рядовой, затем старший бухгалтер. Зарплата достаточно скромная, правда, и мама, и Салли имели возможность не работать… Да и не работали. Ну и пенсия, сами понимаете…
– Скажите, господин Шмид, у вас есть братья, сестры, сводные?
– Нет. У Салли была дочь, но она погибла вместе с отцом в автокатастрофе.
– Понятно. На чье имя были документы?
– Гюнтер Пфлегер.
– Простите, Лотар, ваш отец… немец?
– Да. Он эмигрировал с родителями из Германии еще ребенком. Но я бабушку с дедушкой почти не помню. Они умерли, когда я был маленьким.
Бруно решил измерить гостиную еще раз. Через минуту, удовлетворившись ее шириной, он нарушил паузу:
– Что же я?! Вы хотите что-нибудь выпить? Коньяку?
– Нет, спасибо. Вот от стакана чая не откажусь.
Разговор продолжили за столом.
– Гюнтер Пфлегер… Что известно о нем? – спросил Бруно, помешивая ложечкой чай.
– Полиция выяснила, что такой человек существует… существовал… Владел виллой. Исправно платил за коммунальные услуги и, похоже, жил один, если не считать служанки, занимавшей комнату возле кухни.
– Служанка опознала… тело?
– Да, насколько мне известно, – сказал Лотар, ставя с грохотом чашку на блюдце. – Извините… Как же я про нее забыл? Конечно, мы должны поговорить с ней!
Бруно обратил внимание на «мы». Пожалуй, Лотар прав. Дело выглядело, по меньшей мере, любопытным, и Бруно был достаточно заинтригован.
– Да, надо встретиться с единственной пока свидетельницей Лаурой Криспи.
– Да-да, ее зовут Лаура Криспи. У вас исключительная память! Адреса ее я не знаю, но, возможно, она продолжает жить на вилле?
– Возможно. И даже, пожалуй, очень вероятно. Известно ли где находится вилла?
– Да, но туда нельзя прийти без разрешения полиции.