Три выбора

Департамент

Федеральной государственной службы

занятости населения по городу Москве

ПРИКАЗ

25 февраля 2005 г. № 22 г. Москва.

О прекращении выплаты Материальной помощи

В связи с недостатком средств, выделенных на 2005 год из Федерального бюджета по статье «Выплата пенсий и пособий»

П Р И К А З Ы В А Ю:

1. Отменить выплату материальной помощи, назначенной безработным гражданам в соответствии с приказом Департамента ФГСЗН по городу

Москве от 21.01.2005 г. № 04 «Об утверждении временного Положения о порядке и условиях оказания материальной помощи безработным гражданам».

2. Ввести в действие настоящий приказ с 01.03.2005 г.

3. Директорам центров занятости административных округов довести требование настоящего приказа до специалистов отделов ЦЗН АО.

4. Контроль за исполнением настоящего приказа возложить на заместителя руководителя Департамента Мельникова С.А.

Сначала я принял этот документ за чью-то глупую шутку – уж очень он подходил на роль щепотки соли, которую этот некто высыпал на мои сегодняшние раны. Мне как бы «разъясняли», какую социальную ступеньку я теперь займу даже при самом благополучном варианте развития событий, и что мне предстоит «претерпеть» в новом моем положении.

Но кто мог это сделать? Наших «мужиков» (и шутника Ильи Стефановича в первую очередь) не было в Мошкве, а у барышень не могло быть уверенности в исходе нашего объяснения за закрытыми дверями кабинета. Да и зачем бы им это делать?! И, к тому же, они к финальной сцене все уже разошлись по домам! Точно всё, кроме меня (а я, замечу в скобках, сам ничего точно не знал и не помнил – в голове по-прежнему была информационная каша), могли знать только трое: Давид Ильич, Елена Никоновна и Владимир Иванович!

Ни на Давида Ильича, ни на Елену Никоновну я ответственности за такой поступок возложить не мог! И, хотя я не знал, что сейчас испытывает Давид Ильич, каково ему этим вечером и физически, и психологически, как справляется с последствиями произошедшего его не слишком здоровый организм, какие беседы он ведет со своими «ангелами-хранителями» и «лукавыми соблазнителями» (а то, что сегодняшние события станут предметом таких бесед, было для меня несомненным), но поверить в то, что Давид Ильич из того пуда соли, который мы с ним вместе съели за эти годы, выделил такую ее щепотку и с таким садизмом «насолил» мне ею, я не мог бы даже в героиновом бреду!

Да и элементарных навыков работы с компьютером, необходимых для физического изготовления лично, без чьей-то технической помощи, такой бумаги у него просто не было! А что б в такое дело вовлекать постороннего, даже, скажем, Самвела (никто кроме него не мог и изготовить документ и положить его в мой почтовый ящик) – это было за пределами моего понимания!

А уж о Елене Никоновне и говорить нечего – она этого сделать не могла, потому что… НУ НЕ МОГЛА!

И, как ни чудовищно было это предположение, я на какое-то мгновение поверил в то, что именно Владимир Иванович из каких-то непонятных мне «гусарских» побуждений устроил эту глупую шутку. И глубоко прав С.Хоружий, когда утверждает: «Нет, на поверку, личности, которая бы не была темной личностью, клубящимся облаком обличий»! Под шкурой всякой овцы прячется волк, под шкурой которого – овца, прикрывающая волка… По латыни – уроборос, а по-русски – матрешка!

Почту приносят раз в день, по утрам, значит, эта бумага попала в ящик до того, как прокатился вал сегодняшних событий. И только Владимир Иванович, как он сам мне говорил, предчувствовал эти потрясения. И не только предчувствовал, но, судя по содержимому моего почтового ящика, готовился к ним! И всё, что он сегодня совершил, он заранее тщательно продумал, спланировал и подготовил, как и положено кадровому военному, включая и такие «мелочи», как фланелевый пиджак цвета маренго «а ля Мефодий Филиппович» и особые курительные принадлежности.

Вспомнилось и то, что именно сегодня в курилке Владимир Иванович вдруг спросил меня: «А знаете ли вы, Юрий Александрович, что в 1899 году, по инициативе руссийского императора Николая II состоялась конференция в Гааге, а затем был учрежден международный трибунал, то есть третейский суд, и началась международная регламентация правил ведения войны?». Разумеется, я этого не знал, чем доставил ему большое удовольствие: «Не вы один книжки умные читаете! Мы тоже кое-какие брошюрки иногда полистываем!».

Я тогда ещё мельком подумал, что вот он-де, как человек военный, так глубоко «копает под шефа», что даже об ответственности своей задумался!