Неблагое дело

Дин повертел штык в руках и попробовал лезвие ладонью:

— Этим даже хлеб не разрежешь.

— Да ну? — пронзительные зеленые глаза шерифа перебегали с одного брата на другого.

Она полезла в стол, выудила пластинку жвачки и бросила в рот, а обертку смяла и кинула в пепельницу.

— Слушайте, я знаю, что вы не местные. Вот что, сходите в Историческое общество, посмотрите старые картинки, осмотрите поле боя, поболтайте с реконструкторами…

— Уже, — вмешался Дин.

— Поздравляю, — шериф вытащила изо рта жвачку, посмотрела на нее так, будто та нанесла ей персональную обиду, и тоже отправила в пепельницу. — Значит, разобрались. Делайте свою работу, а мне дайте делать свою. Если придумаете какие-нибудь действительно умные вопросы, обращайтесь, лады?

И она уткнулась в бумаги, ясно намекая, что разговор окончен.

— Отлично, — сказал Дин. — Умные вопросы.

Сэм поднял голову:

— У меня есть один.

Шериф посмотрела на него с выражением глубочайшего равнодушия:

— Ну?

— Волвертон заколол себя собственным штыком, да?

— Да.

— Тогда что это за отметины у него на шее?

— Где?

— Вот здесь, — Сэм постучал пальцем по фото в том месте, где шею трупа украшали несколько фрикционных ожогов[23]. — На синяки похоже, да?

— Спросите у коронера.

— А сами вы ничего странного не замечаете?