Метаморфоза

— Хулиган, — сразу зашипела особа. — Что вы меня щекочете?

— Я не хулиган, а полицейский, — шёпотом ответила Валентина и по требовала: — Сойдите с моей ноги.

На очередной остановке пассажиры снова так уплотнились, что голова милиционера стала покоиться на пышной груди особы, и всё потому, что он оказался по сравнению с ней мал ростом. Тут ещё сверху кто-то ей на голову поставил тяжёлый портфель, так как только вверху и оставалось для него свободное место.

Автобус опять тронулся. Валентина покосилась на особу одним глазом — во второй глаз вписалась резная брошь дамы — и стала оправдываться:

— Извините, но обстоятельства вынуждают…

На последнее особа не рассердилась, а, наоборот, даже подобрела, и в глазах её появилось сочувствие к молодому человеку. Через две остановки сочувствие переросло в симпатию, а ещё через три остановки — в любовь. Восемь остановок проехали вот так, тесно прижавшись друг к другу. Дама смотрела на милиционера сверху вниз с нежностью, а он косил на неё вверх одним глазом, потому что смотреть больше было некуда.

На десятой остановке Валентина поняла, что до самой конечной ей не выбраться из автобуса без чьей-либо помощи, и тогда она, мигнув особе свободным глазом, загадочно прошептала:

— Гражданка, выйдем на минуточку.

Дама сразу зарделась от счастья и, неожиданно оторвав стража порядка от пола, как танк прорвалась к выходу. Этого Валентина только и ждала.

На улице дама поставила свою ношу на ноги и, скромно потупив маленькие глазки, замерла в ожидании чего-то, щемящего сердце.

Милиционер же, приложив руку к козырьку, бойко и оптимистично отрапортовал:

— Благодарю за оказанную помощь. Каждый честный гражданин должен поступать на вашем месте так же, — повернулся на сто восемьдесят градусов и, чеканя шаг, отправился дальше.

А дама долго стояла на прежнем месте и с сожалением смотрела вслед стройному милиционеру.

Через месяц Валентина полностью освоилась с новой профессией, с новым коллективом и, придя однажды домой, с гордость сообщила:

— Завтра иду на охоту.

— Какую охоту? — не понял Евгений.

— Обыкновенную. Будем стрелять уток.

— Ты же стрелять не умеешь. И вообще — откуда в тебе эта средневековая дикость?

— Почему не умею? А в тире в прошлом году кто стрелял? — напомнила жена. — Я из трёх раз один попадала. Тебя тогда из тира было не вытащить, а меня теперь из лесу не выманить. Я каждый сезон на уток буду охотиться.

Евгений окинул её долгим задумчивым взглядом и сказал: