Наваждение,

И вот это — то, к чему он стремился?

Первым к нему подошел «таджик» и похлопал по щекам, затряс плечи. Олег прикоснулся к его сознанию и понял, что от него на самом деле не ждут никакого отклика. Он должен выглядеть как растение, хотя бы первое время. Следом приблизился смутный. Цепляясь за его мысли и выискивая в них какие-то сведения, Ляшко старался соответствовать той ложной картине, которую представлял себе его враг.

— Прикажи ему встать на пол.

«Таджик» повиновался. Он произнес приказ по-русски, немного ломанными словами.

Внезапно Олег почувствовал, что ему хочется подчиниться. Его мышцы, только что скованные немощью, будто только и ждали этого приказа. Но какое-то внутреннее чутье подсказывало, что он не должен этого делать. Ему легко удалось сломать позыв к беспрекословному исполнению. Наверное, другой на его месте проделал бы все, как приказали. Этого и ждали оба. И были удивлены.

Смутный» взял Олега за руку. Вдруг стало чертовски больно, однако он ничем этого не выдал. Касаясь мыслей «смутного», понял, что ему вонзают иглы под ногти.

Помощник «смутного» заглянул в глаза Ляшко.

— Зрачки реагируют, — сказал он. — Едва заметно, но сужаются.

— Странно, — ответил тот. — Он совершенно не должен чувствовать боли. И его мышечная реакция мне совершенно не нравится.

«Смутный» проделал над ним какие-то манипуляции, проверяя рефлексы тела. Казалось, он впал в удрученное состояние. Олегу снова вонзили иглы, уже в другую руку.

Оба взяли его за руки и насильно усадили. Таджик придерживал плечи и голову.

— Ничего не понимаю. По всем признакам, у него должна быть нулевая реакция на боль. По крайней мере, первые сорок восемь часов.

«А вот хрен тебе!» — подумал Олег, совершенно не удивляясь тому, что теперь отлично понимает чужую речь.

Задумавшись, «смутный» проделал свои манипуляции еще раз. Убедившись, что все не так, как он рассчитывал, сделал Олегу какой-то укол.

— Ладно, как очнется, отвезите его обратно к Абдулхамиду. Передайте своим людям, чтобы понаблюдали за ним.

— Что-то не так?

— Возможно, следует пересмотреть формулу состава, — с сожалением ответил «смутный».

После их ухода Олега начало «отпускать». Он сел на кровати. Этого будто ждал «таджик».

— Ты был болен, мы поставили тебе прививку, — сказал он, войдя в комнату. Лживые глаза его беспокойно двигались. Было в них еще что-то смешанное — страх и непонимание.

Через десять минут Олег оказался на воле, если так можно было назвать его поездку в том же самом пикапе, битком набитом душманами. Но все же он видел яркое солнце, лучи которого приятно грели плечи и поджатые к груди колени. Он чувствовал ласкающее дуновение ветерка. Воспринимал цвета, запахи и звуки. Но продолжал вести себя подобно растению, не желая показывать, что в реальности полон сил. Уставившись в одну точку (кому-то в спину) он слушал никчемные разговоры боевиков, прикасался к их жиденьким, вялым и совершенно не интересным мыслям, какие всегда присущи людям темным и ограниченным. Они потекли немного живее, когда душманы вдруг заговорили о золоте, о найденных сокровищах, которые сегодня отрыл Абдулхамид, о выставленных к нему требованиях единоверцев муджахидов, и о вероятных последствиях, которые могут по этой причине произойти.