— Ты долго жила с Джудит?
— По-моему, всегда.
Дойл помолчал.
— Сколько тебе лет?
Эбигейл пожала плечами.
— Давно ты в Нью-Йорке?
— Не очень.
— А где жила до этого?
— В Будапеште.
— А раньше?
— В Нанкине.
— Какой город понравился тебе больше всего? — спросил Гудини.
— Никакой, — усмехнулась Эбигейл. — Разве что пещеры буддистов в Мандалае.
Когда Эбигейл ушла спать, Дойл, Гудини и Мари обменялись мнениями.
— Эта сиротка только вышла из подросткового возраста, а сколько уже попутешествовала по миру, — заметил Гудини.
— Да, — кивнул Дойл. — Не многие могут порекомендовать висячие сады Семирамиды в Вавилоне в качестве приятного места для проведения пикника.
— Она считает себя человеком, — сказала Мари.
— Видимо, именно так, — согласился Дойл. — Наша Эбигейл заблудилась в океане времени.
— Может, Джудит не хотела, чтобы она знала, — предположила Мари. — Не хотела, чтобы девочка чувствовала себя другой.
— В любом случае нам предстоит разрешить уникальную дилемму. С одной стороны, она уже пережила достаточно, и не следует взваливать на нее еще ношу. Но с другой стороны, если она не осознает ту роль, какую играет во всем этом, у нее не будет причины оставаться под нашим наблюдением.