Арканум

— Артур!

Дойл обнял Гудини, а тот, передав ему Эбигейл, бросился к жене, осыпая ее влажное от слез лицо поцелуями. Лавкрафт и Мари взяли Эбигейл под руки.

Вскоре Арканум отправился дальше. Витающие над деревьями демоны оттесняли их в сторону небольшой поляны. В лесу было тихо, как на кладбище. Лишь хлопанье крыльев да мерзкое повизгивание.

— Надо отдать вам должное, вы живучие, — произнес кто-то из темноты.

Гудини и Дойл обернулись. Голос был очень знакомый. В центр поляны вышел окружной прокурор Пол Кейлеб, в сером костюме, освещенный серебристым сиянием луны. На его губах играла загадочная улыбка.

— Мои поздравления. Вы храбро сражались.

— Кейлеб, — удивился Гудини. — Как вы здесь оказались?

— Как ты здесь оказался, Гудини? Ведь твое место в тюрьме.

Гудини недоуменно посмотрел на Дойла.

— Инстинкт подсказывает мне, — отозвался Дойл, — что Дариан Демаркус служил другому хозяину, даже не подозревая этого. И книга нужна была именно ему.

— Ты узнаешь меня, Мари? — Кейлеб расстегнул воротник рубашки, ослабил галстук и показал розовый шрам на горле. — В твоем доме меня тогда немного покусали.

Мари охнула:

— Серебристый лис?

Кейлеб усмехнулся и затараторил, имитируя голос ее матери. Мари выхватила кинжал, но Лавкрафт удержал ее.

— Уверяю тебя, — Кейлеб подмигнул Мари, — меня не так-то легко убить.

Мари извлекла из складок юбки половину раковины моллюска. Покачала ее в руке, как чашку. Затем тайком от Кейлеба взяла руку Гудини и проткнула ему кинжалом большой палец. Тот даже не поморщился, когда она выдавила в раковину несколько капель его крови.

Увидев это, Лавкрафт протянул ей руку, чтобы Мари капнула в раковину и его крови. Затем то же самое она проделала с Дойлом.

— Артур, не ожидал? — спросил Кейлеб. — Да, встреча с правдой редко когда бывает приятной. Она ведь такая обжигающая, что мы обычно от нее отворачиваемся. Я имею в виду правду. Вот Мари Лаво постоянно заигрывает с темными силами, фактически живет за их счет, но считает себя добродетельной. Так что мы лжем без конца. — Лицо Кейлеба приобрело выражение, будто им управляли дистанционно с какого-то пульта. В голосе появились резкие, раздражительные нотки. — Вот так, Артур. Человеческими душами правят желания и инстинкты, но эти желания и инстинкты мы и есть. Нас не следует представлять в виде неких существ. Нет, мы идея, время которой пришло. — Улыбка Кейлеба растаяла. Он протянул руку. — А теперь пошли, Эбигейл!

Дойл с Лавкрафтом заслонили ее собой. Сидящие на деревьях демоны заверещали. Кейлеб скрестил руки на груди.

— Вы думаете, что защищаете эту девушку, нежного пушистого ангела? Нет, вы защищаете систему, которая не оправдала ожиданий, символ власти, вышедший из-под контроля, ставший неуправляемым. Ведь вас с самого начала запрограммировали ненавидеть самих себя. Почему? Потому что вам запрещали верить своим естественным инстинктам. Вам было предписано давить в себе побуждения, заложенные с рождения. Жить хорошо, наслаждаться, в том числе и плотью, добиваться всяческих благ и многого другого, что свойственно человеку. Но вас убедили, что все это грешно, а хорошее получите в загробном мире. Опять же вы спросите, почему? Чтобы ответить на вопрос, нам следует осознать, кому это угрожает, если вы безбоязненно станете подчиняться своим инстинктам. — Кейлеб указал на небо. — Ответ простой: Богу. Ведь если бы человечество отвергло Его узы и осознало свою истинную судьбу, Бог прекратил бы существование. И тогда Его место заняли бы мы. Не я один, нет. Нас много, и мы бы устроили коллективное правление. Нас оклеветали, назвали силами зла, а мы и есть истинные защитники людей.