— Вторник. Да не паникуйте вы так! Вы официально освобождены от занятий на неделю.
То ли у него всё было на лице написано, то ли доктор Саргасс тоже принадлежал к числу лиц, искушённых в безмолвной речи.
— На неделю! — от сердца отлегло, перспектива бездельничать ещё пару дней приятно грела душу, но место для тревоги в ней всё-таки осталось. — Боюсь, как бы меня всё-таки не уволили. Слишком уж часто я пропускаю уроки.
— Не переживайте, не уволят, — авторитетно заверил Саргасс. — Все очень рады, что вы остались в живых. Профессор Инджерсолл сам обещал к вам попозже зайти.
— Да, — кивнул Веттели, поудобнее устраиваясь на подушке — теперь он успокоился окончательно. — Я тоже рад. В какой-то момент мне казалось, что я обязательно умру, — доверительно признался он. — Просто чудо, что обошлось.
И тут доктор Саргасс смерил его долгим, странным взглядом. И ещё более странные слова произнёс, усевшись рядом на край кровати и как бы невзначай взяв за запястье.
— А знаете, Веттели, на самом деле не обошлось. Вы действительно умерли в воскресенье, в восемь тридцать пять пополудни.
— Я… что?! Умер? То есть, СОВСЕМ? — смысл услышанного дошёл до сознания не сразу, а когда дошёл, захотелось ещё раз умереть. — Значит, я уже того… труп? Бессмысленная нежить? — в глазах, стыд какой, стало горячо и мокро, сто лет такого не бывало. Только бы Саргасс не заметил! Неужели безмозглые и хищные чудовища тоже способны плакать? Стоило тогда помирать!
— Добрые боги, разумеется, не совсем! — поспешил опровергнуть доктор почти сердито. — Какая там нежить? Вас не было в этом мире три минуты двадцать пять секунд, кратковременная остановка сердца. К счастью, у вас очень живучий организм — даже удивительно при тех проклятиях, что на вас лежали, и при том состоянии, до которого они успели вас довести. Вопреки нашим опасениям, вас довольно легко удалось реанимировать, и уже к утру опасность, хвала добрым богам, миновала окончательно. Так что в своей принадлежности к числу живых можете не сомневаться.
— Спасибо! — выдохнул Веттели с чувством, непонятно кому адресуя свою горячую благодарность: своим спасителям, добрым богам или собственному живучему организму. Потом вспомнил о главном, и не столько спросил, сколько с удовлетворением констатировал казавшийся очевидным факт: — Значит, я стал нормальным человеком, и убийства, наконец, прекратились. Надеюсь, моё проклятие согласятся приравнять к одержимости и меня за них не повесят. Было бы обидно, правда?
— Правда, — серьёзно кивнул собеседник. — Это было бы действительно обидно. Но вас не повесят, даже не сомневайтесь. Потому что к убийствам вы не имеете никого отношения, теперь это доказано.
— Каким образом? — всё-таки он ещё плоховато соображал: доказательство могло быть только одно.
— Преступления не прекратились.
— Что?! Не может быть! — за долгий и многотрудный выходной день он так привык считать себя кровожадным чудовищем, что расстаться с этим убеждением оказалось нелегко.
Саргасс пожал худыми плечами, рассудительно возразил:
— Почему же не может? Да, вы были прокляты и медленно превращались в опасную нежить. Но до завершения процесса оставалось ещё достаточно времени, и ваша личность, кстати, не менее стойкая, чем ваш организм, почти не пострадала. Вы до последнего сохраняли контроль над собой и никаких злодейств не совершали. Это делал и продолжает делать кто-то другой.
— Кто? — быстро спросил Веттели. — В смысле, кто убит на этот раз? — он замер в ожидании ответа, мгновение показалось вечностью.
— Никто не убит. На этот раз злодей немного промахнулся. Всё утро за воспитанниками строго следили, к тому же мисс Брэннстоун устроила так, что на территории школы стали временно недоступны любые чары, в том числе отвод глаз. Поэтому убийца не смог подобраться достаточно близко к жертве. Удар был нанесён из окна второго этажа центрального крыла, когда мальчиков вывели во двор на утреннюю гимнастику. Серьёзно пострадал один из пятикурсников, нож пробил ему щёку. Пришлось везти на операцию в Эльчестер, жить, к счастью, будет.
— Из окна центрального крыла без применения чар попал ножом в щёку? Ничего себе — промахнулся! — восхитился такой меткости Веттели. Сам бы он, пожалуй, так смог, если бы очень постарался, а кто ещё?… Трое-четверо знакомых по Махаджанапади, ещё несколько по Такхемету. Но чтобы кто-то из штатских? Без специальной подготовки? Маловероятно!
— Подождите! А что это за утренняя гимнастика во дворе? — запоздало удивился он.
ebooksa