Оказывается, он пронюхал, что некоторые институтские разработки его приятеля, которого весь курс числил гением, были тем завершены и даже успешно испытаны. Приятель нахмурился и неохотно признался, что определенные успехи достигнуты, но дело щепетильное, разработки ведутся большей частью в неофициальном порядке и вообще за подобные изобретения и голова может с плеч слететь. В ответ Иванов схватил приятеля за грудки и взмолился, чтобы тот помог ему непременно, так как жить с террористом в юбке он больше не намерен, к холостой жизни не приспособлен, а найти свою действительную половину собственными силами не в состоянии, да и ошибиться боится. Совсем помрачнел приятель, понял он, что кто-то все-таки пронюхал о его секрете. Да, сказал приятель после некоторого раздумья, каждый человек имеет так называемый порог совместимости, иначе говоря, коммутативную индивидуальность, и ее можно не только установить, но и использовать. Но в этом и вся проблема. За нарушение права личности на свободное волеизъявление можно ведь и срок получить. Это же, считай, психотропное оружие!
Тут Иванов и вовсе припер приятеля к стене. Используй, говорит, свое психотропное оружие для моей пользы, а то я сейчас к твоей девчонке пойду и распишу ей, каким образом она тут на краю страны оказалась и почему влюбилась в близорукого лабораторного крысака. В этом моменте беседы приятель дал окончательную слабину и снял с антресоли коробку, из которой достал, представьте себе, керамический объект, изображающий сами знаете что.
Да-да. В самом деле. Не удивляйтесь. Иванов тоже удивился, а приятель ему шепотом объяснил, что это есть тот самый прибор, который одну единственную половину Иванова к себе приманит, да еще и влюбит. Оскорбился, было, Иванов, зашипел, что в протезировании не нуждается, да только приятель в свою очередь к стене его припер. Смотри, дурень, в корень, прошептал и объяснил, что по прямому назначению данный артефакт не использовался ни разу, а выбор странного оформления прибора обусловлен компактностью, керамическим корпусом, позволяющим без помех передвигаться его обладателю через решетки металлоискателей, и запредельной мощностью источника питания. Выцарапал из визитки Иванова приятель его личный чип, впихнул в прорезь на изделии и показал на какое деление тумблер выставить. Тут конечно Иванов как бывший технарь спросил, что будет, если он тумблер неправильно выставит, на что получил ответ, что положение один – заводское для отвода глаз, в нем кроме нагрева и вибрации ничего нет, два – то самое нужное Иванову, а три – служебно-испытательное, для тестирования и проверки, оно вовсе рядовому пользователю не нужно. Усомнился Иванов в компактности прибора, с трудом подбросил его на ладони, однако к дверям, к облегчению приятеля, направился, намереваясь, по всей вероятности, остаток праздника провести в поисках личного счастья. Но в прихожей Иванов вдруг остановился и недоверчиво спросил, а как собственно все происходить будет? А просто, объяснил ему приятель, включаешь и ждешь. Половина твоя рано или поздно, за час, за день или за неделю, используя транспортные артерии планеты, до тебя доберется и уже не отстанет. Тут приятель взял с Иванова страшную клятву о неразглашении и немедленном возврате прибора по достижении результата и в спину вытолкал на улицу.
Именно в таких случаях обычно говорят, а счастье было так близко.… Добирался-то Иванов до приятеля на про-лифте. Это сейчас садишься на диванчик в терминале, одеваешь на голову трансижанс и перемещаешься по всей сетке. А десять лет назад приходилось, к примеру, от Владивостока до Москвы полчаса на откидном стульчике в про-лифте сидеть. Да, была такая в жизни неприятная транспортная виртуальность. Короче уже минут через десять Иванов добрался до терминала, где последние недотепы стремились вернуться домой до боя кремлевских курантов, выправил абонемент и вошел в про-лифт. Что делает первым делом наш человек, получив в руки непонятный прибор? Правильно. Нажимает на все кнопки подряд. Иванов оригинальностью не отличался, о чем, впрочем, уже и фингал его говорил. Он повертел в руках уже снаряженный его чипом прибор и щелкнул тумблером на позицию «один». Керамическое изделие немедленно отозвалось потеплением и слабым дрожанием. С интересом представив, какие режимы приятель установил на цифрах два и три, Иванов решил временно отложить поиски единственной и неповторимой и перещелкнул тумблер сразу на служебную позицию «три». Вот тут и случился кошмар.
Перед глазами Иванова словно бы надулся мыльный пузырь, раздался хлопок и в кабине появилась ошарашенная подобным развитием событий полногрудая блондинка с новогодним тортом в одной руке и бутылкой шампанского в другой. Не успел Иванов приступить к попыткам объяснить приключивший казус, как звук повторился, и блондинок стало две, а вскоре и три. Только когда количество этих замечательных представительниц человеческой породы достигло дюжины, Иванов наконец понял, что его прибор катастрофическим образом нарушил стройную систему транспортных сообщений, и с трудом, поскольку уже давно был втиснут в угол кабины бюстами и бедрами попутчиц, опустил руку в карман и переключил тумблер, как оказалось в положение «два». В течение следующих десяти минут поставка блондинок прекратилась, что позволило им моментально перезнакомиться и даже обратить смешанную с предпраздничным негодованием симпатию на Иванова, но в этот момент удивительный прибор закончил выполнение своей основной задачи, и в кабине появился самый ожидаемый персонаж.
Тут следует сделать небольшое отступление. Хотя Иванова любвеобильные дамы и начали уже выцарапывать из угла, но в силу маленького роста он не мог видеть их всех сразу, а только подбородки, губы и заряженные сережками мочки ушей трех ближних. Поэтому и появление своей единственной и неповторимой он скорее не увидел, а услышал и почувствовал, так как теснота в кабине превысила все возможные пределы, а вновь прибывшая особа разразилась площадной бранью. К счастью, именно в этот момент сработала защита, автоматика остановила движение и вся многострадальная начинка лифта была сброшена на ближайшую аварийную станцию. Да-да. Именно сюда. На Таймырский терминал. Правда тогда тут не было гостиниц, кемпингов, бассейна и всех прочих благ, а присутствовал только персонал метеостанции, которого указанный десант скорее обрадовал, чем смутил.
Вы спрашиваете, кто же та таинственная избранница? Признаюсь, я остаюсь в недоумении по сей день, безжалостна судьба или благосклонна. Ведь последней особой, появившейся в кабине, оказалась жена Иванова. Да, та самая, которая оставила столь недвусмысленный автограф на его лице. Надо сказать, что то ли она успела соскучиться по мужу, то ли прибор ввел некоторые коррективы в ее моральный облик, но к нежданной встрече она отнеслась с радостью. Об Иванове этого сказать, к сожалению, было нельзя. В то время, как до подхода спасательной службы жена держала оборону от белокурого противника, Иванов выбрался наружу и выбросил ненавистный прибор в снег. И знаете, то ли тумблер сам перещелкнул на третью позицию, то ли пострадавший неправильно прибор выключил, но с тех пор поток блондинок в эту точку земной поверхности не ослабевает. Видите, какой туристический комплекс отгрохали? А где блондинки, там и мужчины, бизнес планы, форс-мажоры и прочее, и прочее. Вот так. Да, вы ведь и сами очаровательная блондинка. Ненатуральная? Боже, какая мелочь! Не верите? Так, где же взять доказательство? Оно уж давно утонуло в вечной мерзлоте, а запаса мощности у него по слухам еще на сто лет хватит. Кстати, той самой бутылкой коньяка Иванов вместе с женой и дюжиной блондинок прекрасно отметил Новый Год.
Извините меня. Минуточку. Алле? Это ты, солнышко? Как это – где я шляюсь? Почему же старый …? Сейчас буду! Какая блондинка? Да ты что? Ложь, ей богу, ложь!
Сломанный грифель
01
Старый пластик высох и расслоился. Мак ковырнул его ножом, расширил отверстие, сунул в кабельный канал заглушку. Брызнул пену. Мазнул рукой по вспучившейся поверхности, достал баллончик металлика, закрасил. В трубе щелкнул таймер. Пять минут на проникновение, десять на реализацию, пять на отход. Рука привычно скользнула на бок, коснулась рукоятки «бульдога». Уже скоро. Потерпи, Молли.
02
– Я согласен на любую операцию.
– Вы не поняли? – врач воровато оглянулся. – Это не лечится. Если уж на то пошло – это вообще не по нашей части. Вы знаете, что такое синдром утраты мотивации? Ее уже нет. То, что вы видите, это тень, отблеск сознания. Калька. Шаблон.
– Что мне делать?
– Делать? – врач взглянул на него чуть более внимательно, покачал головой, спросил, прищурившись. – Вы состоятельный человек?
– Да.
– И готовы на все, чтобы вернуть дочь к жизни?
– Да. Я готов на все.
ebooksa