Главный рубильник (сборник)

«Точно поют, – подумал, подавляя в себе отвращение, Трап. – И, может быть, даже звучат не хуже Будаллы. Точно не хуже».

В гуще ужасных ветвей, все более напоминавших щупальца, Трап отыскал техническое отверстие, вскрыл его и переполз в следующий сектор, а еще через пять минут выбрался на внешнюю оболочку. Все-таки Шака ошибалась. Метеоритные пушки держали под обстрелом не всю поверхность балкера. В этой части корабля оставалось достаточно укромных мест. Одни гнезда для стыковки к пирсу чего стоили. Да и платформа с пусковыми шахтами давала прекрасное укрытие, выступая из оболочки на полтора локтя.

«Только бы в них не было кассет с зондами», – чуть слышно пробормотал Трап, хотя был уверен, что ни на одном балкере не осталось не только зондов, надобность в которых отпала давным-давно, но и специалистов, которые могли бы их отстрелить. И все же увиденное в шахтах Трапа ошеломило. И здесь явно поработал неведомый резчик – в матовых цилиндрах не оказалось не только ни одной мембраны, но и концевых замков, – далеко внизу явно виднелся свет.

«Все-таки ты и в самом деле придурок», – сказал сам себе Трап, перекинул ноги через край отверстия и, упираясь локтями в стены шахты, скользнул вниз.

Ребристые плиты пола технического отсека приняли ноги младшего скребка команды внешнего терминала с ощутимым толчком. Пусть и фальшивая, но сила тяжести внутри корабля действовала. Трап наклонился, отключил магнитоступы и огляделся. Вокруг было обычное техническое нутро планетарного перевозчика, неотличимое на взгляд дилетанта от нутра любого другого сухогруза и даже пассажирского лайнера. Угловатый коридор вел к силовым установкам, предупреждая разноцветными значками об опасности праздного любопытства. Кольцевые лампы помаргивали слабее положенного, добавляя в спектр короткие зеленые полосы, что значило только одно – воздух в отсеках отсутствует. Трубы и кабели переплетались друг с другом самым невероятным образом. Трап постучал пальцем по мертвому визору, висевшему тут же, и шагнул к внутреннему иллюминатору. За стеклом раскинулся сравнимый с приличным спортзалом слабо освещенный трюм балкера, заваленный шарами контейнеров с рудой. Скоро, скоро к балкеру подползет паром, раздраит огромный грузовой люк, распахнет собственное нутро, запустит внутрь шустрых механических погрузчиков и те покатят контейнеры из кораблика на кораблик, как катают сухие шарики в пустыне черные жуки. Приходилось бывать Трапу в разных местах Токе. Многое ему показывал отец, матери было некогда. Она продолжала работать. Все не переработаешь, говорил иногда ей отец, когда они изредка встречались за ужином. Переработаю то, что мне отпущено, – неизменно отвечала она. И добавляла, поймав любопытный взгляд сына, – Смерть придет, уже не поработаешь. Спеши пользоваться тем, что тебе выпало.

Умирать не хотелось. Трап отбросил в сторону окончательно погасший фонарь, взвесил в руке пешню, сунул ключи в карман на правом бедре, снова посмотрел в иллюминатор. Что-то все-таки зацепило его взгляд. Да, среди разноцветных шаров-контейнеров, заполнявших трюм словно мячи, имелись и смятые шары, и раскрытые. Хозяин корабля явно не слишком заботился о доставляемом грузе. Но зачем в трюме гравитация? Зачем экипаж огромного корабля, или автомат, управляемый из Порта, расходовал немалое количество энергии на поддержание гравитации в трюме? Да, контейнеров обычно не было слишком много, они не перекрывали и половины рабочего объема трюма, но в этом сухогрузе их было до смешного мало, и они не болтались, как им следовало, в невесомости, а лежали на полу. Зачем?

Вот же. Взгляд словно вычленял, отбрасывал привычное. Стапели, пересекающие весь объем трюма, ребра, уходящие к потолку, перемычки, соединяющие те и другие, лепестки анализаторов и платформы датчиков, лестницы переходов, мобильные площадки, – все имело неровное покрытие, подрагивало, расплывалось в вибрации, все было заполнено ракушками. И повсюду посверкивали стальными оголовками датчики излучения.

Платформа у малого шлюза была залита кровью. Трап насчитал пять трупов. Четверо из них были в зеленых скафандрах восточного терминала, один в сером скафандре внешнего. Трап подобрал стандартный таможенный разрядник, проверил заряд, вытянул из древка пешни шнур, забросил ее за спину, перевернул один труп, другой. Все убитые были ему знакомы. Вот этот участвовал в его избиении, когда Трап обвинил Армика в нечестной игре, и последний завизжал, требуя растоптать наглеца. Вот этот вытаскивал Трапа на первый бой, пригрозив ему лишением жилья. Третий и четвертый были искалечены прямыми попаданиями из карабинов в лицо, но ожерелья из кремниевого жемчуга ни них не оставляли сомнений, все они были телохранителями Армика. Трап подошел к пятому телу и перевернул его с дрожью. Это был Динак. Его живот и грудь были расплавлены разрядами, выжжены до костей, но на мертвом лице замерла все та же снисходительная улыбка. Карабин, который он продолжал сжимать, оказался испорчен.

«Если было пятнадцать, осталось одиннадцать, – пробормотал вполголоса Трап. – И Армик. Двенадцатый».

Он перевел взгляд на Динака и добавил:

«Было четверо. Осталось трое. И Трап четвертый. Придурок».

– Третий шлюз, – чуть слышно раздалось в ушах. Это был голос Шаки. Голос умирающей Шаки. – Придурок, иди через третий внутренний шлюз. Первый и второй заблокированы. Здесь только я.

Внешние створки третьего шлюза были пробиты в трех местах насквозь, и пока Трап ждал компрессии, которая продолжалась на пять минут дольше необходимого, через них свистел накачиваемый воздух. Когда внутренние створки расползлись, Трап оказался в коридоре жилого отсека. И здесь все было залито кровью. В мигающем свете вырванного из потолка светильника он заметил Шаку. Она сидела, привалившись к стене. Колпак скафандра ее был разбит, на животе чернело пятно.

– Привет, Трап, – с трудом выдохнула Шака. – Ты все-таки выбрался? Помоги мне.

Он рванулся к ней, на ходу отщелкивая клипсы собственного шлема, но она только поморщилась, прикусила губу и выдохнула.

– Нет. Не это. Все, что могла, я себе уже вколола. Нет, окажись я в главном госпитале гвардии, возможно и протянула бы еще немного, но не здесь. Внутренности превратились в месиво. Да. У них имеются не только разрядники. Мой карабин, кстати, унесли. А меня оставили. Помирать оставили. Это, кстати, не самый плохой вид смерти. Найди мне пару волокон. Найди мне дозу, Трап. Вторую в моей жизни. Я хочу вспомнить.

Он растерянно огляделся. Здесь трупов было шесть. «Одиннадцать минус шесть – пять. Плюс Армик. А где Будалла? Где Кафша?» – щелкнуло в голове. Да, конечно, телохранители Армика не сидели на дури, он не держал при себе отбросы, но дурь у них имелась всегда. Не могли они остаться в стороне от золотой речки, текущий через пальцы их босса, явно должны были урвать себе золотые волоконца.

Волоконца обнаружились у третьего. Лежали в прозрачном пакетике, прикрепленном к внутренней стороне манжета рубашки. Таким этого телохранителя Трап и помнил; вечно сверкающим белоснежной улыбкой, которая стоила тысячи кредиток, и вечно поглаживающим правой рукой запястье левой. Там все и хранилось.

– Давай сюда, – прохрипела Шака, забрала из пальцев Трапа пакет, рванула его зубами и словно с последним вздохом всосала в себя содержимое.

Ее лицо порозовело через минуту. Она с усмешкой взглянула по почерневший живот, протянула руку Трапу, с некоторым усилием поднялась.