– Баба Маруся говорит, что ты хороший, – вздохнула, не дождавшись ответа, Аленка. – Только прячешься почему-то всегда под брезент, где у вас металлолом лежит.
– Это не металлолом, – прикусил губу Генка. – Это папкина машина. Он ехал на работу, и у него заболело сердце. Он остановил машину, вышел и умер. А машина покатилась дальше. И разбилась.
– Я знаю, – серьезно ответила Аленка. – Под брезентом прохладно. В жару хорошо.
– И не страшно, – добавил Генка.
– Баба Маруся говорит, что бояться можно, – ответила Аленка. – Главное – не трусить.
– Хочешь со мной на крышу? – расхрабрился Генка. – Не бойся!
– А я и не боюсь! – тут же превратилась в обычную девчонку Аленка. – Просто не хочу.
– А пошли тогда зеленую смородину есть?
(Ну, причем тут смородина?)
– Аленка! Завтракать!
Это бабы Маруси голос. Ну и хорошо, а то уже и не знаешь, что сказать.
– Не буду я зеленую смородину есть. У меня до сих пор от нее живот болит. Я пойду.
– У меня завтра день рождения.
Все-таки сказал. Сумел!
– Ты это… приходи.
– А подарок?
Остановилась, а у самой в глазах искры сверкают. Какой от Аленки может быть подарок? Она сама как подарок.
– На велосипеде дашь покататься?
– И все?
Встала напротив солнца так, что лица не видно, только кудряшки золотом сияют вокруг, и в бинокль не разглядишь, глаза слезятся.