Молодой хохотнул.
– А вот мы тебя допросим и узнаем.
– Этта как допросим?
– По порядку. Сперва пальцы, потом яйцы. Старосту им подавай!
Облезлый струсил, но не сдался.
– Известно, – проныл он. – Ваша воля барская.
Когда мы разбили лагерь, на запах обеда сползлась группка чумазых детей в тряпье и чирьях. «Ссобойка-то у вас какая», – с униженной завистью сказали они, пряча наглые глаза. Гвардейцы их накормили и дали пару банок мясных консервов, и через полчаса деревня в полном составе явилась встать на довольство.
– Ну как их без надзора оставишь? – хмуро спросил Фиговидец.
– Ой, чиво мы тута намутим без барского догляда!.. – бодро отозвалась деревня.
– Я вам устрою догляд, – сказал Молодой, разгоняя попрошаек. А потом он сказал: – Что за народ! Назови мужика братом, а он норовит в отцы.
Молодой сказал так ещё через час, когда облезлый притащился назад, изо всех сил понурив голову. Я как раз препирался с Сергеем Ивановичем из-за назначения старосты. («Не будет у меня старосты с таким пакостным именем!» – «У тебя, Сергей Иванович?») Кандидат на должность стал на колени, снял шапку и натужно завздыхал.
– Чего тебе, Сысойка?
– Пуня Коржика зашиб маленько.
– Сильно маленько?
– Почитай что насмерть. Топором дурной зарубил. Так мозги и брызгнули.
– Что не поделили?
Сысойка развёл руками. «Чиво случай упускать, – читалось на его морде. – Баря разберутся».
– Облажались вы, дядя, – сказал я. – Прежде чем рубить, расценки узнать надо было. Или на оброк денег нет, а на Разноглазого найдётся?
– Придумали барям забаву, – поддержал меня Молодой. – Косяки за вами подчищать. Чиво зыришь?
Будущий староста моргал, лыбился и смотрел с выражением растущего кроткого идиотизма. Поняв, что так желаемого не добиться, он потёр шапкой репу и предложил: