– На работе, ну.
– Ага, мне мама сказала, на какой ты работе. Дура книжек обчиталась. Добрый доктор Айболит, в нас от книжек целлюлит… Пока, ну!
– Все, – спросила Тюня. – Отстрелялся, пулеметчик?
Я мрачно кивнул. Эх, тачанка-полтавчанка…
– Снегирь, ты это видел?
– Ну?
– Не нукай, не запряг. Иди, глянь…
– Когда всплыло?
– Только что. Так видел или нет?
– Надеялся, Тюня. Верил, что всплывет. Там подпись есть?
– Где?
– Под цитатой!
– Есть… Мама моя мама! «Артур Конан Дойль, 1912 г.»! Ты знал, Снегирь?
– Помнил, но не дословно. Это шанс, подруга. Срубить дерево – отключиться аварийно. Улучшить жизнеспособность – закрыться штатно. Заставить расти и плодоносить так, как нам того бы хотелось. Я вводил Холмса как сыщика, как символ рационализма. Но я вводил и Конан Дойля, как подход, способ организации изменений. Не будем уничтожать, ведь тогда все прошлые труды пропадут даром…
– И неизвестно ещё, что мы получим в будущем, – подхватила Тюня. – Ой, а это что за пакость?
Я наклонился к монитору.
– Экая зараза! Откуда она?
– Не знаю… Снегирь, вот еще!