– Меня послал капитан Уоллес! – выпалил он, задыхаясь. – Он просит! Вас! Срочно! Прибыть в госпиталь! Святого Петра!
Солдат не говорил, а плевался словами, в паузах судорожно глотая воздух. Создавалось впечатление, что это он, а не бедное животное, мчался через город во весь опор, волоча за собой громыхающую двуколку.
– И зачем мы понадобились капитану Уоллесу в госпитале? – с невозмутимостью телеграфного столба осведомился Холмс.
– Капитан сказал: он пришел в себя! Вы должны это услышать!
– Кто – «он»?
– Матрос! Матрос с «Сына грома».
– Что ж, думаю, капитан Уоллес не стал бы зря посылать за нами, – мой друг шагнул к бричке. – Едемте, Ватсон. А вы, рядовой, вы́водите лошадь как следует. Обратно езжайте шагом, а то загоните несчастную кобылу.
Когда мы добрались до госпиталя, солнце уже село, а в окнах затеплились желтые уютные огоньки свечей и ламп. У дверей нас поджидал знакомый по Мут-Холлу сержант с фонарем в руке. Он беспокойно расхаживал взад-вперед. За ним по стене следовала гротескная тень, словно пытаясь заглянуть в окна второго этажа.
– Это вы? Наконец-то! – воскликнул сержант. – Идемте, я вас провожу. Капитан ждет в палате.
Спеша по знакомому гулкому коридору мимо ряда одинаковых высоких дверей, ведущих в палаты, я пытался сообразить, о каком пациенте идет речь. Матрос с «Сына грома»? Но я не помнил такого! Насколько мне было известно, с погибшего миноносца никто не спасся. Если бы обнаружился выживший счастливчик, за шесть дней работы в госпитале я бы непременно узнал о нем.
Мы остановились перед дверью угловой палаты. Здесь еще вчера лежали двое обожженных артиллеристов. Обоих я отправил поездом в Челмсфорд сегодня утром. Что за ерунда?
Сержант деликатно постучал:
– Прибыли Шерлок Холмс и доктор Ватсон, сэр.
– Входите, господа! – раздался из-за двери приглушенный голос Уоллеса.
В палате, кроме капитана, обнаружился доктор Мак-Кормак.
– Он пришел в себя! – уведомил он меня, игнорируя остальных присутствующих. И поспешил понизить голос: – А ведь мы считали его безнадежным!
Все еще не понимая, о каком пациенте идет речь, я глянул через плечо Мак-Кормака на койку. Там лежал совершенно незнакомый мне молодой человек, до пояса укрытый легким одеялом. На груди виднелась тугая повязка, какую обычно накладывают при переломах ребер. Лицо уродовали обширные гематомы недельной давности. Набрякшие черно-фиолетовые вздутия уже начали желтеть по краям, из-за чего парень походил на живой труп. Глаза раненого были открыты, он с интересом переводил взгляд с одного посетителя на другого.
Вторая койка пустовала.
– Что с ним? – поинтересовался я.
– Вы не помните? – изумился Мак-Кормак. – Впрочем, о чем это я?! В последние дни у всех нас было столько работы – разве всех упомнишь? У него сотрясение мозга, переломы четырех ребер, сильнейшие множественные ушибы мягких тканей и внутреннее кровотечение. Признаться, я не думал, что он выкарабкается. Но сегодня утром кровотечение самопроизвольно прекратилось, дыхание сделалось ровнее, и пациент пришел в сознание. Сказал, что очень голоден и умирает от жажды. А когда его покормили и дали напиться, начал рассказывать такое… Сперва я счел его слова бредом помрачившегося рассудка. Но потом все же решил послать за капитаном Уоллесом.
ebooksa