– В этом захолустном городке пробудилась мощь, о которой вы не имеете ни малейшего понятия. Ее не разложить по полочкам логики. Ее не распять на кресте науки. Мой вам совет, мистер Холмс, и вам, дорогой доктор Ватсон: подписывайте контракт с «Эмэрикен Мутоскоп энд Биограф» и уезжайте из Молдона. Ловите грабителей и убийц, лечите пациентов, пишите мемуары. А о том, чему были свидетелями здесь, рекомендую забыть. Тогда, надеюсь, восставшее ото сна чудовище забудет о вас…
– Простите, что я перебиваю вас, граф, – внезапно вмешался доктор. – Но, как врач, я не имею права молчать! Судя по вашей бледности и ряду других признаков, у вас малокровие в запущенной форме. Замечу, что эту болезнь я наблюдал у многих, кто был излишне склонен к спиритизму и прочей чертовщине. Взгляните на себя в зеркало: краше, извините, в гроб кладут! Вам следует ежедневно пить морковный и свекольный сок. Также рекомендую отвары полыни и шиповника, орехи с медом… Да, и еще чеснок. Непременно чеснок! Граф, вам надо, не откладывая в долгий ящик, принять меры…
– Вы совершенно правы, доктор, – кивнул граф. – Я приму меры. Я обязательно приму меры.
Он сделал шаг назад – и растворился в ночных тенях.
Интермедия
Ужас-ужас?
Мобильник, мать его!
Мой палец завис над клавишей «Enter».
– Да! Слушаю!
– Снегирь, купи хлеба.
– Настя, я очень занят. Не знаю, когда буду.
– Ты в «ночном»?
– Да.
«Ночное» – ликвидация последствий взлома – это была единственная причина, которая позволяла мне сказать Насте прямым текстом: «Я очень занят.» Все остальные случаи требовали околичностей и двусмысленностей. Иначе Настя, солнце мое, страшно обижалась. Ах, ты занят, а я не занята, вечно тебя не допросишься… У каждого свои тараканы.
– Прямой массаж сердца? А, Снегирь?
– Прямой массаж прямой кишки. Что там Мишка?
– Удрал на каток.
– Ладно, двигаться полезно. Пацан должен быть тощим.
– Он и так – одни ребра…