Царь Живых

Ваня недоумённо думает, чего ему хочется больше: чтобы Славик не ошибся или наоборот…

Азарта нет. Боевой злости нет. «Везерби» в левой руке кажется тяжелее.

С тревогой отмечает, что опять задумался об уходе из «Хантера». Отставить! Не расслабляться! Не время! Дичь опасная, с такими мыслями недолго словить перо… Или кирпич в затылок… Тем более — пять голов…

Непрошеные мысли всё равно лезут в голову.

Ничего придумать он не успевает, Славик дважды легонько толкает в плечо. Бесшумные сигналы давно разработаны:

Здесь!

Логово!

Дверь. Мёртво вросшая в земляной пол, но полуоткрытая — пролезть можно. За дверью — тишина и темнота. Что, впрочем, ничего не значит. Они снимают приборы ночного видения, аккуратно убирают в подсумки — в ближайшее время не потребуются. Свет белой ночи откуда-то сочится, они ждут, пока глаза привыкнут. Пора. Славик готовится к броску, поворачивается к Ване. Их поднятые ладони легонько соприкасаются — ритуал, «ни пуха ни пера» в бесшумном варианте.

Ладонь Славы подрагивает и влажна от пота.

В первый раз всегда так.

Ваня отступает от двери — метра на два.

Славик включает фонарь.

Пошёл!

С воплем спятившего каратиста Славик врывается в логово.

И тут же вопль гаснет, вместо него — глухие хлопки выстрелов.

Один, другой, третий — подряд, панически, целиться при такой стрельбе некогда. Рваные хлопья света мечутся за дверью. Ваня напрягается, вскидывает карабин клёвому плечу. Внутрь — нельзя, у Славки все пули шальные. Но из двери дичь не выйдет. Живой — не выйдет.

Стрельба кончается вместе с обоймой.

Секундная пауза.

И — крик. Высокий, громкий…

Славкин.