Но охотник тоже человек, обхождение любит. Как с пар-мы выйдет, ему что надо?
Да не с Пармы… Довожу, господин кадет, упрощённо: парма, если с маленькой буквы, — большое такое место, где ёлки растут. Тайга, короче. Или лесотундра…
Так вот, охотник, с пармы выйдя, чего ведь хочет?
Шкурок на спиртяжку поменять, да в баньку первым делом, ну и молодка если попадётся сговорчивая… А тут: иди своим путём, прохожий, война у нас…
Не любили гедеоновцев. Не похожих, других — всегда не любят. Много добровольцев пошло с карабинами охотничьими… Без них, думаю, и третья бы команда — за первыми двумя отправилась…
Короче, не стоит долго о грустном…
Кто пал — тот пал.
Что сгорело — то сгорело.
Живым сказали — или едете новую жизнь строить, или…
Одни поехали — бабы да детишки… Другие остались.
С иных постов не уходят — даже мёртвыми. Навсегда остаются.
Но дети выросли. Мало нас осталось. Кто жив — воюет. И учит Воинов.
Ладно, кадеты… О старых войнах можно бесконечно говорить. Но они прошли. А наша — сейчас…
Привал закончен!
Па-а-а коням!
Труба зовёт.
Провожала его Наташа.
Аэропорт оказался пустынно-гулок — Наташа не была здесь несколько лет и удивилась. В памяти со школьных лет, с полётов к морю, на отдых, с родителями оставались оживлённые и шумные толпы… Сейчас залы «Пулково» казались ещё больше — и жизнь в них едва теплилась…
И лётное поле тоже удивило Наташу — девчонкой она могла часами смотреть на него, выспрашивая отца о самых разных моделях постоянно улетающих, прилетающих, куда-то выруливающих самолётов… Сейчас на сером бетоне виднелось лишь несколько уныло-одинаковых «тушек».
Они почти не разговаривали — слов не было у обоих.
ebooksa