Рядом — моторка грязного мужчины. В ней — труп в последней стадии разложения. Страж не обращает внимания, бежит по откосу вверх.
Песок не осыпается под ногами.
Гедонье.
Крохотную фигурку на краю огромной воронки он видит издалека.
Воронка поросла густой и зелёной травой, для мерзлоты — редкость.
Врата Страж видит чуть позже.
Гедонье.
У них одинаковые глаза — у Царя Живых и Стража. Серые. Как сталь клинка. Как вода Кулома. Взгляды скрещиваются. Кажется — слышен звон столкнувшегося булата. И — далёкий зов трубы.
Рука.
Узкая и сильная ладонь у него на плече.
Адель.
Он не один.
Впереди самое страшное — но он не один.
Врата не потрясали воображение. Спасибо Голливуду и его порталам, и телепортам, и звёздным вратам, и вне-пространственным проходам, и подпространственным туннелям, и надпространственным калиткам, и гиперпространственным форточкам. И лично Стивену Спилбергу — есть и за океаном порядочные люди.
В общем, Врата как Врата.
Двухмерные и мерцательно-переливающиеся. Довольно большие — даже водитель-первогодок на бэтээре легко въедет. Только такое впечатление — БТР за этими воротами не сильно поможет. И БМП, и алюминиево-смешная БМД, и средний танк, и даже танк тяжёлый — не помогут.
Звуки из-за ворот доносились вроде даже и не слишком угрожающие. Деловито-уверенные. Словно непредставимых размеров Звери жили там своей звериной жизнью — без надрыва, без яростного рычания и дикого воя. Но совсем не хотелось оказаться вовне — среди источников этих звуков. Ещё меньше хотелось пустить Зверей внутрь, сюда…
А перед воротами был алтарь. Простой куб из матово-чёрного камня. На алтаре лежал. Он не двигался — безвестные создатели снабдили алтарь невидимыми, но эффективными путами. Но говорить Царь мог.
И говорил.
Страшны были слова его…