— Рыцарское сословие могло существовать только в эпоху феодализма, и было встроено в систему феодальных отношений, — тоном школьного учителя заявил паршивец Юра. — И руководствовались они не только рыцарским кодексом, но и приказами своего сюзерена, которые были обязаны беспрекословно исполнять.
— Сюзерен — это кто-то вроде шефа? — уточнил Мешок.
— Да. Можно и так сказать. Шеф — сюзерен, а подчинённый — вассал.
— Вот! Значит, какой бы рыцарь ни был благородный, если сюзерен у него сволочь, то и рыцарь будет творить сволочные дела. А слово ‘вассал’ помню. Мы в школе с него ржали.
— Но Степан Алексеевич никому не вассал! — возразила я. — Он сам по себе, у него нет шефа!
— Ошибаетесь, Елена Михайловна. На самом деле шеф у него есть, только Стёпка об этом ещё не знает. Ладно, это всё лирика. Мы дальше тут стоим или куда-нибудь едем? Если едем, то куда?
Я пока не знала куда ехать. Нужно было звонить Марио, мне этого не очень хотелось с самого начала, а после разговора со Степаном Алексеевичем желание пропало совсем. Бывший десантник, при всех его недостатках, был светлым человеком, он не только верил в добро, но и пытался его творить. Как же он выделялся на фоне тех, кто меня окружал в моём нынешнем мире, сотканном из криминала, грязного бизнеса и ещё более грязной политики!
Впрочем, мои знакомые из времён, когда я ещё не была женой Мэрского и не знала, что мой отец — Каретников, мне откровенно завидовали, а значит, внутренне ничем не отличались от бандитов, политиков и чиновников. Бизнесменов можно отдельно не упоминать — все они или бандиты, или чиновники, а чаще всего и те, и другие сразу.
А ещё исчезла мама, с которой я раньше за всю жизнь ни разу не расставалась. Нет, конечно, совсем не так исчезла, как Светлана. После моей свадьбы она поехала в Сочи, отдохнуть пару недель. С тех пор прошло уже полгода, а она всё отдыхает. Раз в несколько дней мне звонит, спрашивает, как дела, рассказывает о себе, время от времени просит ещё денег, решив продлить отпуск ещё на пару-тройку недель. На работе ей безропотно продлевают отпуск, с такой роднёй всегда пойдут навстречу. А мужа это полностью устраивает, он очень рад, что тёща где-то далеко.
Я решительно тряхнула головой, выбрасывая из неё отвлекающие мысли. Увязнув так глубоко в этом деле, сейчас я не могла остановиться, а значит, придётся звонить. Я набрала номер Марио, в глубине души надеясь, что он вне зоны доступа, например, на очередной стрелке с кавказцами. Но нет, он мгновенно ответил.
— Здравствуйте, Марио! Бывший садик — пустой номер. Там женщину держать не могли, — сообщила я.
— Верю вашему ясновидению, но всё же дайте какое-нибудь логическое обоснование, — попросил он.
— Легко. Дам даже два. Здание охраняется собаками. Оттуда не сбежать. А второе — там и близко нет никаких скатертей, и даже столов, где они могли бы лежать.
— Скатерть, скатерть… при чём тут она? — задумался Марио. — Та хрень, в которую была завёрнута бабёнка — скатерть?
— Да.
— Вот как! А менты её обнюхали? У них же эксперты всякие могут определить, откуда её взяли. Что об этом говорил Нежный?
— Не говорил ничего. Но в деле написано, что скатерть искали, но не нашли. Пропала.
— Жаль. Тогда придётся обойтись своей экспертизой. Значит, что у нас получается? Три места, где могли держать бабёнку. Школа отпадает?
— Уверена в этом.
— Садик, значит, тоже. Выходит, остаётся только моя гостиница?
ebooksa