Муниципальная ведьма - 2

— Он самый.

— Карете, значит, служишь?

— Ему. А ты чем тут занимаешься?

— Детьми торгую, — усмехнулся Степан. — Вон, видел, как моему товару нос подпортили?

— А если серьёзно?

— Куда уж серьёзнее? Помогаю мальчишкам выжить. Помнишь, Славик, сколько пацанов у нас во дворе было? Где они теперь? Кто сидит, а кто уже и лежит. Ты вон тоже сядешь не сегодня, так завтра, на такой ‘работе’. Вот я и не хочу, чтобы и с этими пацанами так же получилось.

— Учишь их драться?

— И это тоже. То, что вы видели на площадке — тренировка двое против десяти. На улице не так и часто дерутся в равных составах. Это вам не спорт. Но навыки боя — не главное. Знаешь, что я увидел, когда из армии сюда вернулся? Вся моя рота полегла, трое нас всего не по зубам чехам оказались, чудом спаслись. В роте ребята многие здешние были, и у большинства жены и дети. Контрактники же, не сопляки восемнадцатилетние. Вот я приехал, пошёл обходить этих жён, вернее, вдов. Думал рассказать, как их суженые смерть приняли. А им по барабану, они с кем попало пилятся, кто за бутылку, а кто и за дозу. Не все, конечно, но таких оказалось немало. Что с их детьми, рассказывать не буду. Ни к чему это. Вот и пошёл я в военкомат, потом к мэру, говорю, нельзя же так, это дети героев, а гляньте, в каких условиях живут! А они мне все кивают, мол, да, согласны, надо что-то делать, но ничего не делают. Вообще ничего.

— А твоя семья как?

— Какая ещё семья? Была у меня когда-то давным-давно невеста, да за другого вышла, из армии не дождалась. Ладно, то дело прошлое, да и тебе оно без надобности. В общем, побазарив с городскими чиновниками, я понял, что если хочу что-то изменить, должен сделать это сам. Вот и сделал. Поехал кое-куда, деньжат немного подзаработал, и всё в коммуну вложил. А тут и мэр уже новый в городе, не такая сволочь, как прежний. Пошёл я к Мэрскому, рассказал всё. Только не ему, а его заму. Думал, опять будет та же бодяга, ан нет. Потом Мэрский сам меня вызвал, задал пару вопросов, ответы его устроили, и мы получили этот детский садик. И ещё льготы по налогам. Так что живём пока.

— Торпед из них готовишь?

— Не хотелось бы. Раньше как было? Подходит тебе восемнадцать, и выбор небольшой — или в бандитскую бригаду какую-нибудь, или в армию. Ещё в милицию можно, но это совсем уж плохо. А эти ребята без коммуны вряд ли бы и до восемнадцати дожили. Видели бы вы их матерей! Надеюсь, с нашей помощью они смогут выбирать из большего. Глядишь, кто-нибудь и в институт попадёт.

— А бабки ты на чём делаешь?

— Тебе не кажется, Славик, что ты слишком много спрашиваешь? О семье я тебе ответил, теперь моими финансами интересуешься? А с какой целью?

— Да ладно, я думал, мы просто базарим.

— Степан Алексеевич, вы начали говорить о Мелентии, но не закончили. Чем он вас обидел? Я думала, он спас от зоны вашего сотрудника, а может, даже вас самого. Что не так? — вмешалась я, чтобы узнать то, что могло в будущем пригодиться, а заодно и немного разрядить обстановку.

— Что в этом может быть интересного для вас? — вздохнул Степан, показывая своё нежелание говорить об этом, но я ему не поверила.

— Мелентий — мой знакомый, кроме того, я здесь, потому что выполняю его просьбу. Вот мне бы и хотелось знать побольше о ваших с ним отношениях. Как, впрочем, и с Мэрским.

— Мэрский, если я правильно понял, ваш муж?

— Да.