— Здравствуйте! — громко повторила я.
— И вам не хворать! — дедок убрал руку и вновь уткнулся в экран.
— Бубновый, у тебя паяльник с собой? — тихо поинтересовалась я.
— Нет, в машине оставил. А зачем?
— Вставишь ему сам знаешь куда. И геморрой старику вылечишь, и слух подправишь.
— Не надо паяльника! — всполошился дедок. — Что вы за звери такие?
— Так, слух восстановился, — отметила я. — Продолжим лечебные процедуры. Паяльник заодно ещё и память улучшит.
— Да спросите по-человечески, что вам от меня надо. Что вы всё ‘паяльник’ да ‘паяльник’? Уже напугали старика дальше некуда, хватит! А как вы поняли, что я не глухой?
— Это элементарно, Ватсон! — ухмыляясь, заявил Юра.
— Я — не Ватсон, — возразил дедок. — Вы меня с кем-то путаете.
— Телевизор у вас, уважаемый не Ватсон, тихо работал, — пояснила я. — Глухой или совсем звук отключит, или сумасшедшую громкость выставит.
— Понял. В другой раз буду аккуратнее. А то ходят тут всякие, всем что-то надо, а с глухого какой спрос?
— Хитрый ты, дедуля, — оценил Бубновый.
— А простачку у нас и не выжить. Надо иметь или мышцы, как у тебя, сынок, или голову на плечах, а иначе — каюк. Тут такие соседи у меня, что…
— Мы видели лестницу, — прервала его я. — Так что о местных обитателях представление получили. Но нас интересуют не они, а ваша машина.
— Хотите купить? Сколько предлагаете? Только я честный человек, и сразу скажу: ‘Жулька’ моя не на ходу. Год уже скоро будет, как поломалась, а у меня нет денег, чтобы починить. Я же без машины и выйти-то никуда не могу дальше двора, хорошо хоть, магазин рядом. И то с трудом, суставы болят, мне, чай, уже не двадцать, а через полтора годика, если Бог даст, восемьдесят стукнет! Я тогда ходил, просил, чтобы мне ‘Жульку’ отремонтировали. До самого верха дошёл! Я ведь не босяк какой-нибудь, всю жизнь на заводе проработал, до семидесяти лет почти. Ушёл только когда артрит совсем замучил. И что же вы думаете? Всем плевать на старика! Может, на заводе мне бы и помогли, так нету больше того завода. Там теперь какой-то новый русский живёт, и охрана страшная, не подступишься. Представляете, был завод, а теперь — чья-то дача?
Говорил он, конечно же, о Каретникове. Правда, я заметила явную нестыковку. Если ему сейчас семьдесят восемь, а с завода он ушёл почти в семьдесят, с тех пор прошло чуть больше восьми лет. Но отец ‘перепрофилировал’ завод под дворец гораздо раньше, ещё в девяностые. Впрочем, меня больше заинтересовала другая деталь его рассказа.
— Говорите, до самого верха? И у Мэрского были?
— Был, конечно. Только и он мне отказал. Мол, пенсия у тебя большая, да и взрослый сын есть, вполне обеспеченный, так что не положено. Сволочь! Небось, денежки сам прикарманил, он же недавно женился на какой-то шалаве, слышали? Она, небось, из него тянет бабки со страшной силой, вот у него на честных людей и не остаётся.
— Когда это было? Вы говорили, год назад?
ebooksa