— Не знаю, Агни. Они со мной не делились до сегодняшнего дня. Может быть, какой-то сбой в работе оборудования?
— Нет сбоя! — заверил я.
— Тогда не знаю. Я ведь не техник и не Танцор, у меня другие обязанности…
То, что Савитри именовала древними развалинами, мне в темноте представилось небольшой скалой с множеством раскиданных вокруг нее камней. Будучи много тысяч лет под водой, эта скала заросла поколениями кораллов, которые умирали и затвердевали, а следующие прикреплялись поверх и тоже со временем гибли. Поэтому угадать под наростами очертания постройки было для меня невозможной задачей. А вот док утверждала, что это именно постройка, причем развалившаяся, еще будучи новой. Возможно, из-за землетрясения или из-за критической ошибки самих строителей. Теперь и не узнать: в такие глубины времени нас на «Трийпуре» погружаться не заставляли.
Мы забрались повыше, нашли уступ и уселись на нем, свесив ноги в черный провал под нами. На лодыжке Савитри нет-нет да взблескивала при луне цепочка-браслет.
— У вас тут другой воздух. У нас море пахнет не так…
— Это потому что у нас не море, а океан, и растения другие. Сейчас всё цветет.
Я успел заметить, как по небу чиркнул, сгорая в атмосфере, метеорит. Захотелось словить момент, когда упадет следующий, и я, задрав голову, начал пристально вглядываться в звезды, пока не затекла шея. Пришлось поменять позу, опершись на локоть, и потереть позвонок.
— Когда-то давно, — сказал я Савитри, — у людей была примета: загадай желание, пока сгорает метеорит, и оно сбудется. Только успеть невозможно, это происходит мгновенно…
— Я знаю.
До меня дошло, что и она исследует небо. Но док снова была в гораздо более выгодном положении: для этого ей не нужно было запрокидывать голову. Я решил испытать судьбу и посоревноваться с Савитри, откинулся на спину, лег поудобнее и сцепил под затылком руки. Вот это другое дело, всё видно и ничего не затекает!
— Агни!
— М?
— А ты пошутил, или суры на самом деле обращаются к тебе «почтенный»?
— Нет, не шутил, правда. А что в этом удивительного?
— Один обращался или все?
— Ну, практически все, с кем удавалось говорить.
— Говорить? Они с тобой еще и общаются?
— Почему только со мной? Разве они не со всеми координаторами общаются?
Савитри повернулась ко мне: