– К речке.
Пиночет саркастически посмотрела на Муравьева.
– Могу вызвать лимузин с шампанским и цыганами, – предложил он. – Перестаньте иронизировать. Любые мысли под саркастическим взглядом кажутся смешными. Это не значит, что в них нет правды.
Пиночет пожала плечами.
К речке так к речке. Оказалось, нужно ехать, стесняясь, по Ленинскому Проспекту, а затем сворачивать в Титовский Проезд, и оттуда рысью на Пушкинскую Набережную, и устремляться по ней за пристань.
Они и устремились втроем. В десяти метрах от пристани правая брючина Муравьева попала в цепь. Он велел охраннику и Пиночету остановиться, и стал выдирать брючину, приговаривая «пустяки, пустяки».
За пристанью располагалась площадка, мощеная такими же плитками, что и пристань, с тяжелыми чугунными тумбами и накинутой на них якорной цепью.
– Обычно сюда и привозят, – сказал Лёша Вяземский, ставя вело на подножку.
– Кто и кого? – спросил Муравьев.
– Неудобных. В сумерки, когда здесь безлюдно. Люди добрые собираются обычно там, на пристани. А здесь пусто.
– Почему сюда?
– Не понял.
– Почему сюда, а не, скажем, в Замоскворечье?
– Традиция, наверное.
– И что делают, когда привозят? – спросил Муравьев.
– А вы как думаете? – спросил охранник, глядя честными глазами на капитана.
– Вопросы задаю здесь я, – отрезал Муравьев.
– Я отвечу, но хотелось бы знать мнение профессионала. Не обессудьте!
– Ты что же, парень, издеваешься?
– Нет, мне правда очень интересно.