– Но на свидание я бы сходил. Пойдем?
– Тьфу! – Ведьма поджала губы и, чтоб хоть чем-то занять себя, принялась разглядывать кости на столе.
Черт он и в Иномирье черт, каким его интеллектом ни награждай. Бессовестное создание, в компании которого пришлось провести еще не меньше полутора часов, прежде чем подтянулся остальной состав.
– И как? Кто-нибудь появился здесь за прошедшее время? – Первым в кабинет размашистой нервной походкой влетел шеф, за ним следом Клеомен. – Ни Горицы, ни Иму, я так понимаю.
– Ни намека на местных представителей закона, – своеобразно ответствовал за всех Зверобой, восседая на собственном хвосте посреди комнаты.
Свернутый в изящную петлю, он в данный момент напоминал резную ножку кресла-качалки. Острый кончик в виде стрелы отливал алым перламутром. Маруся уже с полчаса как любовалась этими переливами. Черти завсегда прячут хвосты, и нечасто удается увидеть, не только как виртуозно они способны ими пользоваться, но и насколько эти скрытые от посторонних глаз части тела красивы. Козлова впервые задумалась о том, что, наверное, все же напрасно избегала всех бесов без исключения. В поколении каждый сотый новорожденный чертенок имел характерную особенность – острый ум. Зверобой, как выяснилось, один из избранных, и сейчас казался Марусе весьма привлекательным и даже сексуальным. Похоже, женщины с ума сходят от этих господ-шутников совершенно не напрасно.
– …Козлова! – ворвался в мысли Руси оклик.
– А? – Ведьма испуганно подскочила и вытянулась по стойке смирно перед негодующим начальником.
– Еще раз: покажи результаты.
– Да. – Женщина засуетилась и, бесцельно прокрутившись вокруг своей оси дважды, сообразила, что при показе ее просят пользоваться пылью – тем, ради чего, собственно, и наняли. Осознав эту глобальную мысль, Руся прекратила изображать овцу с червяками в мозжечке и изобразила талантливого редкого мага с редкой дорогой техникой. Правда, при показе язык ворочался криво, но тут на помощь ей приходила Мос, беря на себя обязанности оратора, за что Маруся ей была бесконечно благодарна.
Кошка дошла до личности третьей опознанной ею жертвы, когда в комнате появилась взвинченная Горица, а следом за ней Иму втолкнул в лабораторию двух изрядно помятых и грязных танифу. Изорванные крылья первого представляли жалкое зрелище, плавники второго пребывали в чуть лучшем состоянии. На мордах обоих монстров кровоточили рваные полосы.
В комнате повисла напряженная тишина. Танифу свирепо сверкали глазами на каждого из присутствующих, но напасть – за спиной стоял аниото.
– Добрый день, вы представители местной власти? – спокойно поинтересовался Лик.
– Так точно, – процедил крылатый танифу. – И день не добрый.
– Почему же?
Голос Ликурга по-прежнему оставался спокойным, но от спокойствия этого вдруг пробрало всепроникающим холодом. Маруся не сразу поняла причины такой перемены, зато остальные сориентировались быстро. Клеомен и Зверобой отступили от шефа за стол поближе к Мосвен, а Горица спряталась за спину Иму. И вовремя. Кожа Ликурга потемнела, волосы побелели и засветились, радужка стала прозрачной и почти лишилась темного зрачка. Козлова вытаращилась, впервые вблизи узрев бога в его истинном лике, до того в жизни как-то не приходилось. Даже молодые, они, по одной их родам известной причине, не любят без крайней необходимости сверкать своей исключительностью, а если и сверкают, то только глазищами, скрывая остальное.
– Убийства у нас, ищем виновного, – услужливо прошипел монстр с плавниками, обнажив в полуулыбке-полуоскале свои акульи зубы.
Танифу с крыльями, начавший диалог с агрессивных нот, опустил глаза в пол и с неохотой едва склонил голову в почтительном приветствии.
– Просим прощения за несвоевременную встречу. Позволите ли отойти на несколько минут до того, как отправиться на места захоронений? – продолжил танифу-акула.
Лик кивнул и перестал светиться. Оба монстра мгновенно ретировались.