Возвращение к практике. Том 1

22
18
20
22
24
26
28
30

– Прибавьте еще одну версию, – сказала я. – Если готовится покушение, одним из способов совершить его был этот вороной, и он попал не в те руки, то…

– Покушение все равно состоится, но способ будет иным, – Лауринь уловил мысль на лету, – а коня можно использовать как отвлекающий фактор?

– Точно. Пока мы будем искать его хозяина, прикидывать, кому он мог предназначаться, можем упустить из виду что-то важное. – Я оглянулась на скрип двери: Тея делала какие-то знаки, стоя на пороге. – Хитрое дело. Мне такие нравятся.

По лицу Лауриня было видно, что ему подобные дела не по вкусу. Да оно и понятно: гадай теперь, кто должен стать жертвой (в том случае, если верна версия с покушением), на какой день запланировано преступление, во что это может вылиться, при чем здесь азольский акцент, наконец?

– Лауринь, идемте обедать, – сказала я, расшифровав наконец жесты Теи. – Кажется, все готово…

Повторять дважды не пришлось, видимо, я угадала и капитан сегодня не завтракал. Наблюдать за ним оказалось интересно: он больше не манерничал, как прежде, пытаясь изобразить из себя по горло сытого, ел быстро, я бы даже сказала, не без жадности, но аккуратно. Воспитание, чтоб ему… Наверно, если Лауриню придется в дикой спешке расчленять труп, он и это будет делать с таким же небрежным изяществом. «Ну и мысли в голову лезут!» – подивилась я.

– Флоссия, – сказал неожиданно капитан (обедали мы в молчании, я размышляла, Лауринь, видимо, предавался тому же занятию), – а может быть, следует применить ваш излюбленный метод?

– Который? – поинтересовалась я, переходя к десерту. Готовила Тея, может, и хуже Римы, но все равно недурно.

– Я имею в виду, не стоит ли мне оседлать вороного… в прямом смысле этого слова? – пояснил Лауринь. – Повод есть – мой буланый охромел, а ездить на сером мне, признаться, не слишком нравится.

– У вас еще тайен есть, – напомнила я.

– Для города не годится, – покачал головой Лауринь, – слишком пугливый оказался. Я ведь говорю – я не настолько хорошо разбираюсь в лошадях, чтобы не делать ошибок при покупке.

– Можно подумать, у вас нет приятелей, которые разбираются в предмете лучше вас! – фыркнула я.

– Именно такой и сосватал мне этого тайена, – поморщился Лауринь. – Не спорю, конь хороший, только вот мой знакомый не учел, что мне в отличие от него скаковая лошадь не нужна… Но мы отклонились от темы. Я спросил, не стоит ли…

– Не стоит, – решительно сказала я и жестом остановила готового возразить Лауриня. – Вы представляете, во что это может вылиться? Нет? И я не представляю.

– Я не думаю, чтобы злоумышленник вздумал пугнуть вороного просто так, – покачал головой Лауринь. – Кому бы он ни предназначался… Думаете, его хозяину действительно нужно, чтобы мы напали на его след? Это будет уж слишком сильный… отвлекающий маневр! Но даже если и так, если он рискнет… Вы полагаете, я не смогу справиться с испуганной лошадью?

– Я полагаю, что не стоит рисковать без нужды, – отрезала я. – Пес с вами, вы всегда норовили свернуть себе шею как-нибудь позатейливее, но можно ли предугадать, кто окажется рядом с вами, если вдруг что? По-хорошему, от этого коня нужно будет избавиться.

– В каком смысле?

– В самом прямом, – мрачно ответила я. – Не говорите ничего, Лауринь, самой противно об этом думать! Но что с ним делать? Ездить на нем опасно, продать или отдать кому-то… Укусит коня овод в шею – и неизвестно, удержится на нем всадник или нет! И что? Нет, можно держать его у меня или у вас на конюшне, думаю, мы от этого не разоримся, но…

– Вы правы. – Лауринь смотрел в сторону. – Жаль.

Повисло молчание. Да, мне тоже было жаль ни в чем не повинного коня, но… Пока что он являлся живой уликой, но что делать с ним после того, как я разыщу его хозяев? (В том, что это рано или поздно случится, я не сомневалась.)