Волшебная диадема

22
18
20
22
24
26
28
30

— Дорогу! — скрипнул колдун и смело шагнул к ним.

Слуги попятились. Он взмахнул палкой, очерчивая вокруг себя воображаемый круг, пряча в нем и Оливера с Рэнделлом.

Позади раздался душераздирающий вопль Захира. Нападавшие попытались двинуться вперед, тыкая перед собой остриями сабель. Но в воздухе, в том месте, где только что побывала палка Орозия, вспыхнул огонь. Лица слуг вытянулись в ужасе, глаза округлились, и они, побросав оружие, кинулись наутек. Остался только Кхарах.

Не замечая его, колдун пошел по коридору. Выглядел Орозий бледным и сильно уставшим. И, несмотря на стоявшую в помещении духоту, от него веяло холодом.

— Мальчик, — обратился он к Оливеру, — найди, на чем мы отсюда уедем. И быстрей.

Пришлось Оливеру выйти из безопасного круга и бежать вниз. На счастье, пройдя вдоль дома и никого не встретив по дороге, он обнаружил конюшню, а внутри — повозку, запряженную лоснящимся от жира ишаком с невероятно длинными ушами. Сев на козлы, Оливер покатил к воротам.

Там уже ожидали Рэнделл с Орозием. Вид у колдуна сделался совсем неважнецким. Живые и горевшие силой глаза потухли, кожа на лице лишилась цвета, став бледной, руки дрожали, едва удерживая палку. Оливер помог старику забраться в повозку, и они выехали на улицу. Вслед неслись вопли Захира, пытавшегося заставить слуг выйти из дома. Оливеру сделалось не по себе.

«Скоро они наберутся храбрости и побегут за нами. И тогда нам придется туго».

Он украдкой взглянул на колдуна. Старик держался из последних сил, лишь усилием воли не лишаясь сознания. Оливер закусил губу и принялся подгонять ишака.

Глава 18

Оливия встречает деревенского сфинкса

Оливия мутным взглядом следила, как падают в море последние остатки утреннего завтрака. Вытерев рот смоченной в воде тряпкой, она опустилась на палубу, привалившись спиной к борту.

Шторм закончился менее часа назад, хотя капитан «Вечного странника», странный человек с множеством косичек на голове и невероятно смуглой, почти черной кожей, с усмешкой уверял, что ветерок, дувший последние два дня, и близко не напоминает шторм. Но Оливии он казался самым настоящим ураганом. Качало настолько сильно, что она приготовилась к самому худшему. Каждый раз, когда на них неслась очередная волна высотой с двухэтажный дом, Оливия думала, что видит такое в последний раз; сейчас «Вечного странника» накроет поток воды, корпус не выдержит, треснет, и все они пойдут ко дну, крутясь в адском водовороте, без малейшего шанса на спасение…

Однако самое ужасное заключалось не в качке и даже не в страхе утонуть. Невыносимо было то, что ее постоянно тошнило. Кожа на лице стала напоминать цветом недозрелое яблоко, желудок наотрез отказывался принимать пищу, а проходящие мимо матросы, глядя на ее мучения, с улыбками отпускали колкие остроты. И что самое неприятное — Марко видел ее в таком состоянии. Он старался не подавать виду и всячески помогал ей, но она была абсолютно уверена, что наедине с Йоши он смеялся над ней.

Проклятое море — оно сделало из нее уродину, а затем показало в столь отвратном виде самому прекрасному парню в мире.

Едва буря стихла, как она, почувствовав себя лучше, набросилась на принесенную ей еду. И только наевшись, осознала, какую совершила ошибку. Воспоминания о недавнем позоре настолько неожиданно накатили на нее, что содержимое желудка стремительно рванулось наружу. Она едва успела добежать до борта и свеситься вниз.

«Я теперь не смогу смотреть в глаза даже Йоши, — горько думала она, — а о Марко и говорить не стоит… Моя жизнь кончена».

— Капитан сказал, скоро прибываем в порт. — Марко подошел так тихо, что Оливия вздрогнула, услышав его голос.

«Он со мной все еще разговаривает. Какой милый… Йоши, наверное, медитирует. Вот больше и не с кем поговорить».

Она повернулась к парню, уверенная, что непременно отыщет на его лице либо насмешливое, либо брезгливое выражение, а скорее всего, сразу оба. Но Марко глядел на нее с внимательным сочувствием.