— Например?
— Когда я сюда приехал, мне строго-настрого запретили включать свет в подземных помещениях. А почему, я не спрашивал. Я человек маленький, нельзя, так нельзя. Кое-кто считает, там пришельцы живут. У них фото… что-то. Мудреное словечко, не возьмусь припомнить. Им для размножения нужно тепло или свет. Потому-то начальство и закрыло комплекс, и карантин установило. Говорят, почти всех, кто был под землей, пришельцы угробили, а потом едва не сбежали. Да вы, может, и сами увидите.
ГЛАВА 21
Я вошел в кабину лифта, осмотрелся и заметил пульт с кнопками первого, второго и третьего ярусов, безусловно, подземных. Поскольку я очень слабо представлял себе, что и где надо искать, то решил начать сверху.
Я нажал кнопку первого яруса, но ничего не произошло. И тут рядом с пультом обнаружилась маленькая синяя панель с прорезью. Я достал синюю карточку, которую получил вместе с удостоверением агента АНБ, и опустил ее в прорезь. Пульт засветился изнутри, съехались створки двери. Я снова нажал кнопку первого яруса.
На этот раз кабина задрожала и двинулась вниз. Через пять или шесть секунд она резко остановилась и бесшумно открылась.
Напротив меня стена была украшена большой черной цифрой «1». Я ступил в широкий коридор, глянул налево, затем направо. Гнилушечно-белое свечение придавало коридору сходство с моргом. Ничего существенного не заметив, я повернул влево и зашагал. На кафельном полу, покрытом толстым слоем пыли, оставались нечеткие следы моих туфель, по всему коридору разносилось эхо шагов. Затхлый воздух казался густым, как будто я дышал через пыльный ковер.
Я добрался до конца коридора, где его пересекал другой, и слева увидел надпись: «СПАЛЬНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ», а справа — «РЕКРЕАЦИОННЫЙ ЦЕНТР». Я решил сначала осмотреть спальни. На этом ярусе все стены были совершенно голые, если не считать слоя бледно-фиолетовой краски. Футах в тридцати от перекрестка виднелся ряд пронумерованных дверей. Я приблизился к двери с цифрой «1», попытался отворить, но она оказалась на замке. Перешел ко второй, она поддалась.
Я отворил дверь и ступил в довольно узкую, длинную комнату. Двумя параллельными рядами там стояли двенадцать аккуратно заправленных односпальных коек, напротив каждой — металлический шкафчик. В спальном помещении царила безупречная чистота — конечно, если не замечать вездесущей пыли. Я подошел к ближайшему шкафчику, потянул на себя дверцу. Одежда, обувь, туалетные принадлежности… Сунув нос еще в несколько шкафов, я решил, что смотреть тут особо не на что.
И уже собравшись выходить, заметил в дальнем углу комнаты, на койке, бумажный прямоугольник. Он оказался невскрытым письмом, адресованным капралу Брюсу Иллсуорту. На конверте стоял обратный адрес: «Эймс, Айова, Иллсуортам». Я рассмотрел штемпель и узнал, что письмо было отправлено 11 ноября 1996 года. Я постоял, повертел конверт в руках. Вскрывать или не вскрывать? Вряд ли кто-нибудь заявит о своих правах на это письмо. Да к тому же срок их действия давно истек.
Я разорвал желтый конверт и достал два листа линованной бумаги, фотографию и несколько вырезок из газет. Письмо как письмо — с новостями, сантиментами, расспросами насчет житья-бытья. Я бросил его на кровать. На фотографии я увидел пожилую семейную чету, а рядом — молодую парочку с ребенком. А ведь этому снимку уже полсотни лет, подумал я. Старички давно ушли в мир иной, их дом достался вот этой молодой семейке. А как сложилась судьба человека, которому письмо предназначалось? Может, он прямо здесь, в комплексе, и погиб? Или выкарабкался и вернулся к родным?
Я занялся газетными вырезками. Они сохранились отменно. Первый заголовок сообщал: «Штилю в пустыне» четвертый месяц!» В статье говорилось о подтягивании войск США к иракской границе. Я прочитал заголовок второй статьи: «Речь президента Доула. К войне мы готовы». Третья, видимо, была вырезана из бульварной газетенки: «Военные готовы спустить с цепи оружие пришельцев». В ретроспективе эта статья выглядела на удивление достоверной. В ней описывалась розвиллская находка и упоминалось некое таинственное инопланетное устройство, которое военные превратили в «оружие Судного дня».
Разобравшись с почтой капрала Иллсуорта, я решил, что спальные помещения больше ничего занятного мне не предложат. Я вернулся в коридор и прошел до его конца, до двери с табличкой: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Этим она и отличалась от дверей в спальные помещения. Я и так и сяк пытался ее отворить, даже совал в прорезь карточки-ключи, но она никак не реагировала.
Я повернулся и пошел в столовую. Как и в спальнях, там было чисто, аскетично и совершенно неинтересно. Исключительно из праздного любопытства я заглянул в морозильник, однако не обнаружил ничего интригующего, если не считать нескольких достижений прикладной науки, вполне достойных какой-нибудь премии.
Следующую остановку я сделал в рекреационном центре — огромном гибриде гимнастического зала и комнаты отдыха в аэропорту. Он предлагал немало радостей земных, в том числе три полномасштабных бильярдных стола, дартборды, боксерский ринг, кафе на несколько столиков, дюжину кушеток и два телевизора с широченными экранами. Местечко вполне годилось для приятного времяпрепровождения, но я ведь не развлекаться пришел. И после быстрого осмотра счел этот зал бесперспективным.
За столовой и рекреационным центром коридор упирался в дверь — близняшку той, в которую я безуспешно ломился возле спальных помещений. Вероятно, она преграждала мне путь ко всем остальным помещениям первого яруса, по крайней мере, на этой стороне.
Я вернулся к лифту и прошел дальше по коридору. Доступная мне часть первого яруса имела форму буквы «Н», и «левую палочку» я уже обыскал. На правой стороне я обнаружил множество складских помещений, где хранилось все на свете, от противогазов до слесарных инструментов. Только ничего похожего на «энергетический элемент» со слайда.
Возвратясь в лифт, я нажал кнопку второго яруса. Через несколько секунд дверные створки раздвинулись.
Стена передо мной отличалась от верхней лишь черной трафаретной двойкой. Но, едва я вышел в коридор, как обнаружились иные черты несходства. В частности, воздух здесь был еще более затхлым и пыльным, а на стенах виднелись следы пуль. Тем не менее на них я практически не глядел, потому что сразу уставился на трупы.
На полу лежали семеро мертвецов, ближайший — в считанных шагах от меня. Я приблизился к нему и покрылся холодным потом — с таким лицом, как у этого молодого, по всей видимости, человека можно без грима сниматься в фильмах ужасов. Неподвижные зрачки смотрели в потолок. Я склонился над покойником. Глазные яблоки были сморщены и растресканы, как у старой резиновой куклы, сухая кожа бела как мел. Я бы сказал, что труп мумифицирован, если бы получше разбирался в таких делах. Рот был открыт — видимо, умирая, бедолага кричал.
ebooksa