Устройство «Пандора»

Я огляделся — нуте-с, откуда начнем? Библиотека предлагала бездну вариантов, выбирай, не хочу. Мой взор добрался до видеофона, сполз на письменный стол.

В любом доме любой эпохи письменный стол — это целый микрокосм, деревянный или металлический памятник своему владельцу, битком набитый письмами, рецептами и забытыми заметками на клочках бумаги. Стол Уитта вполне годился как отправная точка для моих поисков. Накопленный за десятилетия опыт позволил мне за пятнадцать минут досконально изучить его содержимое. При этом я все вещи оставил в точности на своих местах, но, увы, ничего важного не обнаружил. Впрочем, стоило ли удивляться? Только расхлябанные люди бросают ценности где попало. А такие аккуратисты, как Уитт, благоразумно прячут их подальше от чужих глаз.

Оставив в покое выдвижные ящики, я осмотрел поверхность стола. Пресс-папье марки «истер-айленд» придавливало стопку корреспонденции. Вряд ли она поможет найти шкатулку, но будь я проклят, если упущу хоть малейший шанс.

Все конверты оказались нераспечатанными. В самом низу стопки лежал счет из видеофонной компании. Так-так, поглядим, кому звонит Уитт по междугородному. Список номеров — аж на две с половиной страницы. Похоже, он не дурак поболтать. Я провел по первой странице пальцем. За день Уитт успевал трижды, если не четырежды, обзвонить весь мир. Вторая страница тоже ничем меня не порадовала. Просматривая третью, я обратил внимание, что последние звонки были сделаны три дня назад. Как раз в то время должна была прийти шкатулка. Ну-ка, ну-ка… После обеда был очень короткий разговор с Сан-Франциско; вероятно, Уитт, как только получил шкатулку, захотел связаться с Мэллоем.

Затем он сразу же позвонил по другому номеру, но тоже в Сан-Франциско. И на этот раз разговор длился целую четверть часа.

После этого профессор трижды позвонил в Лос-Анджелес. Первые две беседы продлились несколько секунд, зато третья — сорок восемь минут. Между первым и вторым лос-анджелесскими звонками он пытался пробиться в Тусон, штат Аризона — судя по ничтожной длительности разговора, безуспешно. Короткие разговоры — это, видимо, с роботами или операторами, которые не смогли его соединить с нужным абонентом. Похоже, Уитт, получив шкатулку, тотчас попытался связаться с другими знакомыми Мэллоя.

Я переписал номера видеофонов в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и Тусоне, затем вернул счета на прежнее место. Что дальше? Я осмотрелся, надеясь, что в глаза бросится шкатулка. А что, если Уитт оборудовал в библиотеке, где он наверняка проводит львиную долю времени, потайную дверь в другое помещение? Мне эта мысль сразу показалась притянутой за уши, но я пересмотрел слишком много детективных фильмов, чтобы от нее отмахиваться.

Я медленно прошелся вдоль стеллажей с книгами, рассматривая полки, задерживая взор на любом пятнышке, которое могло маскировать рычажок или задвижку. Я даже обнаружил необычный на вид срез сучка и тотчас испытал душевный подъем — а чего еще вы можете ожидать от человека, прочитавшего весь сериал «Крутые парни»? Я нажал на сучок, но он оказался всего лишь сучком.

Я пошел дальше и на одной из стен, между двумя полками, заметил выключатель. Он тоже выглядел странно; правда, я не сразу понял, что же именно в нем кажется необычным. Я пощелкал им — никакого эффекта. Я хмыкнул и двинулся к огромному камину, похожему на тот, который я видел в фойе. Тщательно осмотрел его, однако ничего интересного не обнаружил.

Я описал полный круг, но так и не обнаружил потайной дверцы. Да, похоже, библиотека — это тупик. Как теперь быть? Прогуляться по особняку? Если за этим занятием меня поймают Уитт или дворецкий, не колеблясь, выгонят в шею. Правда, я могу сказать, что мне приспичило в туалет. Да, в это они поверят. С полным мочевым пузырем шутки плохи.

Я направился к выходу. Стук подкованных каблуков по паркету сменился глухими ударами — я ступил на красивый восточный ковер. На середине ковра я застыл как вкопанный. Медленно поднял ногу и стукнул каблуком. Другой звук! Я отступил назад и снова топнул. Никаких сомнений! Под паркетом скрывалась пустота. Я забегал по ковру и затопал, будто набрел на выводок тараканов. Полость оказалась одна и представляла собой квадрат со стороной примерно четыре фута. Боязливо оглянувшись на дверь, я подбежал к краю ковра и стал его закатывать. Через несколько секунд показалась крышка люка.

Я упал на четвереньки и попытался ее поднять. Не тут-то было — она прилегала слишком плотно. Даже мизинец не проходил в щель.

Снова я окинул взглядом библиотеку. Рычаг! Нужна любая вещь, способная заменить рычаг. Возле камина я заметил кочергу. Я бросился к ней, схватил, вернулся к люку, вставил заостренный конец кочерги в щель и налег изо всех сил. Тьфу ты, дьявол! Крышка явно не собиралась уступать грубой силе. Либо она заперта снизу, либо я, обыскивая библиотеку, упустил из виду некое хитроумное устройство. Мысленно я в тот же миг вернулся к таинственному выключателю.

Я подбежал к нему и внимательно осмотрел. Ага, вот почему он показался мне странным — на лицевой панели нет отверстий для шурупов. Как же он крепится? Я зацепил панель ногтями, потянул на себя. Она держалась прочно. Зацепил с другого края. Панель отошла, точно дверка. За ней в углублении пряталась кнопка.

Я ткнул в нее пальцем. За спиной раздался громкий щелчок и звон пружины. Крышка люка чуть приподнялась.

Я ухватился за край, потянул вверх. Крышка поднялась почти без сопротивления. Внизу виднелись ступеньки. Я полез в чернильную мглу. Здесь было холоднее, чем наверху, и попахивало плесенью. Судя по всему, погреб был гораздо старше особняка, которому я бы не дал больше десяти лет.

Свет из библиотеки проникал в погреб футов на шесть, не больше. Слева я различил квадрат на поверхность стены и, проведя по нему рукой, понял, что это распределительный щиток. Теперь главное — не ошибиться. Ничто не способно так насторожить Уитта, как отключение света во всем доме. Я осторожно потрогал рубильники. Все были повернуты вправо, кроме самого верхнего и самого нижнего. Вероятно, один из них включает свет в погребе. Но который? Выяснить можно только одним способом. Эне, бене, раба… Я щелкнул верхним. Погреб утонул в оранжевом сиянии. Я отвернулся от щитка.

Я стоял в начале длинного коридора. На неровной поверхности каменных стен свет рисовал призрачные узоры. Он исходил из маленьких ламп, равномерно размещенных по всей правой стене. Вот бы поглядеть, как они вспыхивают, повинуясь щелчку рубильника, — я с детства питаю интерес к осветительной технике. Впрочем, сейчас не до этого.

Шкатулка уже близко. Где же ей быть, как не в этом погребе, куда ведет потайной ход? Да и инстинкт частного сыщика во весь голос твердил мне: «Она рядом!» Я пошел по коридору и увидел справа и слева несколько дверей. Первая дверь находилась справа. Я ее толкнул и разглядел в полумраке стеллажи с винными бутылками. С удовольствием бы промочил горло, но вот незадача — забыл дома штопор. Готов побиться об заклад, что в этом погребе нет ни одной бутылки с металлической или полиэтиленовой пробкой.

Я затворил дверь и направился к следующей. Распахнул. Заглянул. Из коридора падал сноп света на массивный резной деревянный стол, на обитое бархатом кресло с высокой спинкой. На столе стоял канделябр на пять свечей. Я пошарил в карманах, нашел спички. Свечи озарили всю комнату, но я смотрел только на стол. Точнее, на вещь, которая на нем стояла. На шкатулку.