Сияющие

– Про что? Доступ к старым газетам? Так это не запрещено. Преследование матери жертвы…

– Чушь.

– Звонили копы. Все очень недовольны. Настроение Хэррисона апокалиптическое. Ты о чем думала?

– Может, ты хотел сказать «апоплексическое»?

– Я сказал то, что хотел сказать. Накликала на свою задницу.

– Тоже мне новость! Дэн, я именно этим и занимаюсь уже целый год. Даже нанесла визит бывшему бойфренду Джулии Мэдригал. Он был ужасен в своей печали.

– Bendito sea Dios, dame paciencia.[13] Да уж! Не соскучишься. – Дэн чешет затылок.

– Не делай так, появится лысина, – язвит Кирби.

– Тебе нужно успокоиться.

– Правда? Ты это серьезно?

– По крайней мере вести себя разумно. Ты не понимаешь, что ведешь себя как ненормальная?

– Нет.

– Прекрасно! Делай как знаешь! Хэррисон ждет тебя в переговорной.

В помещение входят детектив, редактор отдела городских новостей и спортивный обозреватель. Кажется, это серьезно…

Детектив облачен в полную форму, включая бронежилет, – сразу понимаешь, не в игрушки играть пришел. Кожа на лице покрыта старыми шрамами от прыщей, вся неровная, будто он ее зачищал наждачной бумагой. Этакий закаленный ковбой, познавший и зной, и ветер. Неплохо – придает имиджу нотку героичности. Однако одутловатость и мешки под глазами выдают недостаток сна. Это и ей хорошо знакомо. Все время процедуры внушения она со склоненной головой рассматривает его руки. Присутствующих эта поза наводит на мысль о ее смирении и раскаянии.

Золотое обручальное кольцо поцарапано и впилось в палец – значит, носит его давно. На руке след от черных чернил – скорее всего, второпях записывал номер телефона или данные водительского удостоверения. Мило… Самой ей говорить не приходится – лишь изредка кивать; они же несут полную чушь. Все это она уже слышала от детектива Энди Диггза в те времена, пока он отвечал на ее звонки, а потом поручил младшему сотруднику просто записывать ее сообщения.

«Это недопустимо», – считает детектив Амато. Он разговаривал с детективом Диггзом, который ведет ее дело. Да, он до сих пор этим занимается. Никому не нравится, что она пытается все контролировать и везде вмешивается. Будто они занимаются лишь этим делом и постоянно. Конечно, они очень хотят найти и наказать преступников, делают все от них зависящее. Но существует процедура расследования.

Своими попытками сопоставить улики и привлечь свидетелей она эту процедуру нарушает и разрушает. Это правда, что последней жертве были нанесены множественные удары в области живота и таза. Действительно это общая деталь в обоих случаях. Но на теле не оставили никакого постороннего предмета. И медицинское заключение совершенно другое. Нет никаких оснований предполагать, что преступление было спланировано заранее. И еще – извините за откровенность, – но в сравнении с ее случаем последнее убийство выглядит так, будто совершено человеком неопытным и очень небрежно. Любитель, новичок, отнюдь не профессионал. Убийство ужасное, но случайное. Никаких следов подражания и, тем более, серийности. А чтобы этого не произошло, и не появились подражатели, полиция строго следит за неразглашением деталей расследования. Никаких публикаций и никакой самодеятельности; сегодняшняя встреча носит сугубо неофициальный характер.

Это действительно убийство ножом, но таких множество. Она должна доверять полиции, которая делает свою работу. И они будут ее делать! Пожалуйста, она должна им доверять.

Высказавшись, детектив явно хочет побыстрее уйти, но путь к свободе преграждает Хэррисон, который в течение десяти минут извиняется за поведение Кирби: она – внештатный сотрудник, а «Сан-Таймс» всегда поддерживает полицию и готова оказать посильную помощь расследованию, поэтому вот визитка, и звоните в любое время.