Кирби в отчаянии швыряет пистолет Харперу на грудь, опускается на колени и закрывает лицо руками. «Лучше бы покончила со мной, безмозглая сука», – думает Харпер. Он пытается подвинуться к ней, но тело ему больше не повинуется.
Перед глазами все размыто, перекошено и смещено под тупым углом. Комната начинает сдвигаться вниз, словно он поднимается на ней.
Девушка сидит, ее плечи трясутся; пламя обнимает стул, занавески, тотемы, и все окутывает черный едкий дым.
Крупный мужчина лежит на полу, ловит ртом воздух; его глаза закрыты, руки прижаты к животу и груди, по пальцам течет кровь.
Харпер видит, как стоит у стены. Как он может видеть себя со стороны? Он на все глядит с высоты, будто парит под потолком, хотя и связан с куском плоти внизу на полу. И вот его ноги подкашиваются, тело начинает медленно сползать по стене. От головы на кремовых обоях остаются сгустки крови и мозгового вещества.
Он чувствует, что связь ослабевает. И отключается.
Он не может поверить, кричит, ногтями цепляется, чтобы остаться. Но ухватиться нечем, рук уже нет. Он мертв. Лишь кусок плоти на полу.
Он вытягивается, стараясь уцепиться за что-нибудь. И находит Дом.
Напольные доски вместо костей. Стены вместо плоти.
Он еще может все вернуть и начать сначала. Вернуться назад. И не будет этого жара от пламени, удушающего дыма и вопящей ярости.
Это была не одержимость, а скорее инфекция.
Дом всегда принадлежал ему.
Он и был Домом.
Кирби
13 июня 1993
В комнате становится очень жарко. С каждым всхлипом в легкие попадает дым. Она может умереть здесь. Просто закрыть глаза и больше никогда не подняться. Это будет легко. Она задохнется еще до того, как огонь доберется до нее. Просто нужно глубоко дышать. Вот так. И все…
Но что-то настойчиво теребит ее за руку. Как собака.
Не хочется, но Кирби открывает глаза. И видит Дэна, который сжимает ее ладонь. Он стоит на коленях, нагнувшись к ней. Его пальцы скользкие от крови.
– Нужна помощь? – хрипит он.
– О, господи! – Кирби трясется, плачет и кашляет. Обнимает Дэна, и он морщится от боли: