"Постойте, пойдем за псом". Сковолино яростно тянул поводок к площади. Однако, у епископского дворца пёс резко свернул в проулок, и понёсся по песчаной дорожке, остановившись там, где накануне Элиа с Джеронимо уже побывали - у дверей в мастерскую Диосиоконте. Оба переглянулись, Вианданте, не задумываясь, выбил ногой запертую дверь, повисшую на одной петле, и первый прошёл внутрь. Вчера Элиа осматривал мастерскую, но где тут спрячешь детей-то? Оба снова методично обошли помещение, забитое картинами и холстами. Обернувшись к окну, инквизитор заметил, что Салуццо не принимает никакого участия в поисках, а задумчиво смотрит на собаку. Сковолино, в свою очередь, улегся у стены и смотрел на хозяина грустными глазами. Элиа, пожаловавшийся на то, что запах дерьма не выветрился и за целую ночь, тоже замолчал, уставившись на пса. "Странно, тут что-то не то". Вианданте уже осенило. "Ну, разумеется". Он прошагал из угла в угол, прошёл вдоль ещё одной стены, скрупулезно отсчитывая шаги. Выскочил на улицу. Через несколько минут вернулся. "От угла стены до следующего - пятьдесят шагов, а внутри - двадцать семь. На фронтальной стене и снаружи, и внутри - сорок шагов. Я не Фибоначчи, но чего-то тут до золотого сечения недостаёт". "Надо понять, как открывается стена. Где-то должен быть рычаг", пробормотал Элиа.
- Я тут за дверью видел кирку, - сообщил Салуццо.
Между поисками неизвестного рычага и применением столь осязаемого инструмента Вианданте, не задумываясь, выбрал последнее. Под первым же его ударом в стене образовалась трещина до самого потолка, затем отверстие было расширено двумя страшными ударами до размера, способного пропустить лошадь. Не успели упасть на пол последние куски штукатурки и осесть пыль, как в отверстие метнулся Ершик и жалобно заскулил. Открывшееся помещение было достаточно уютным, если сделать поправку на пыль, и большую его часть занимала кровать с роскошным балдахином. Инквизитор прошёл по комнате. "Ну, конечно, вот оно". За пологом кровати была крохотная дверь, ведущая в подвал. Вианданте выбил замок и спустился вниз. Три связанных по рукам и ногам детских тела лежали между стеной и лавкой. Вианданте на негнущихся ногах подошёл и прикоснулся к ноге ребенка. Наклонился над плечом другого и головой третьего.
Дети были задушены, тела давно остыли. От жуткого рычания, изданного инквизитором, у Луиджи зашевелились волосы на голове, Элиа побледнел, а Сковолино испуганно присел на задних лапах, прижав острые уши к голове.
Обессиленный, Вианданте вышел из подвала, опустился на пол и оперся головой о полог кровати. Он только сейчас понял, до чего устал. Понял и причины своей ошибки - поднявшаяся в нём черная злость, когда пачкун посмел упомянуть Помпонацци и выгнавшее его из мастерской зловоние... Если бы ярость не затуманила тогда голову! Задержись они здесь - непременно нашли бы тайник... Элиа, заглянув в подвал, подошел к Вианданте, молча сел рядом. Салуццо тоже спустился в подвал, вышел слегка побледневшим, и, показав на тела и получив от прокурора утвердительный кивок, отправился в Трибунал за повозкой и Пастиччино. Вианданте тщетно пытался сжать похолодевшие пальцы, глаза закрывались, в висках стучало. Всего лишь час... Они потеряли только один час.
И вот теперь - del senno di poi son piene le fosse. Могилы полны мудрости. Увы, запоздалой.
- А ты был прав. - Голос Элиа прозвучал в комнатёнке отчетливо и резко. - Я, признаться, до последнего думал, что ...
Джеронимо отмахнулся. "Что толку-то?" Нечеловеческое напряжение схлынуло, и на смену ему пришла вялая апатия. "Дождёмся Луиджи и - домой. Надо отоспаться". С трудом поднялся на ноги и направился к пробитой стене. Неожиданно хмыкнул и нажал на вделанную в стену пластинку. В углу что-то зашуршало, и стена отодвинулась, открыв отверстие шириной в пару локтей. "Ну, вот и дверь", пробормотал Вианданте.
...Они сопровождали повозку с детскими телами по городу, Элиа видел белое лицо Бельтрамо, скорбный лик Клезио, слезящийся взгляд мессира Винченцо, а рядом с ним испуганное лицо юного Марио... Толпа в ужасе перешёптывалась, женщины осеняли себя крестом. До Трибунала не дошли - свернули к себе. Сели в гостиной - Элиа на тахту, а Джеронимо - на кушетку. Тереза захлопотала об ужине, но когда вышла спросить, подать ли вино, - оказалось, что оба - и прокурор, и инквизитор - спят как убитые. Экономка, привыкшая к подобному со времен мессира Гоццано, не удивилась. Хотя ещё не пробило вечерни, раньше утра не проснутся, поняла она. Принесла два одеяла и, укрыв хозяев, погасила свечу.
Тереза ошиблась, решив, что её хозяева проснутся на рассвете. Джеронимо с трудом разлепил глаза, когда холодные лучи солнца стали слепить его, проникая через окно. Он со стоном потянулся и встал. На башне магистрата пробило полдень. Вианданте растолкал Элиа, который долго не мог поверить, что время уже обеденное. Тереза сказала, что всю ночь шёл снег, первый в этом году. Она распорядилась утром натопить баню, и если господин инквизитор не против...
Тот против не был. После бани и сытного обеда Элиа ожидал, что они направятся на допрос в Трибунал, но, одевшись, он получил совершенно иное приказание. "Отправляйся домой. Приведи детей". "Как, сейчас?""Да. Возьми санки. Сил моих нет возиться сегодня с этой мерзостью. Да и посидят подонки в каземате - разговорятся. Нет - им же хуже... их ждёт ад на небе. А я устрою им ад на земле..."
- Но надо допросить, добиться признания...
-Плевал я на их признания! Трупов, что ли, мало? Res ipsa loquitur! Дело настолько очевидно, что иных доказательств не требуется. - Глаза Вианданте полыхнули синим пламенем.
Элиа испуганно кивнул и вскочил на коня.
...Джанни и Диана, хохоча, уже десятый раз съезжали с горки. Джеронимо несколько раз кувыркался следом за ними, забавлялся игрой в снежки и лепил из снега человечка. Помолодел на десять лет, выглядел юным школяром, щеки его алели. Наконец, глубоко дыша, плюхнулся рядом с Элиа.
Тот был задумчив и хмур.
- Джеронимо, пора на допрос.
Тот пожал плечами.
-За каким чёртом? Что тебе, собственно, непонятно? В мастерскую и Пасколи, и Винебальдо могли заходить, не вызывая подозрений, в любое время. Держали детей в подвале, по мере надобности вытаскивали по одному. Зачем мне нужны их признания в этом?
- А не убил ли их ещё до нашего прихода Диосиоконте?